То «заика», то «золотуха»

Но, знаешь, с чем ещё сочетается красный?.. Помимо белого и… чёрного. Серого! С тёмно-карим! С твоими же большими и… «блестящими» глазами. На фоне же всё и испещрённых кроваво-красными капиллярами — иссиня-белых глазных яблок! Ты устала… Ты хочешь спать… «Хочешь». Но не можешь! Ведь и твой «личный» сонный паралич — достиг уже и того апогея-апофеоза, где… ты ещё можешь двигаться внешне, но уже и не двигаешься внутренне! Нет. Твоя душа — не абстрагировалась. Она… отошла. Ушла — со светового поля… в тень. И осталась там! Да. Ты — функционируешь… Но не живёшь! Ты… существуешь. Существуешь, а не живёшь! Кажешься, а не являешься… Не «бывешь»! Мозг и сердце — просто отключились… «по-другому». Давая делать, но не давая думать и… чувствовать. Ощущать и эмоционировать! Ты — овощ. Пусть и наоборот! Но и этого же — стоило ожидать, учитывая и твой же всё «карьерный слёт»! Нет. Ты не ушиблась головой… Ты ударилась — душой и сердцем! И всё… Ты — «такая»! И чёрные длинные ресницы вместе с тобой — устали «отбиваться» от пыли и песка Морфея, проникающих в твои глаза! Ведь и широкие тёмные брови — тоже «разошлись» по сторонам твоего высокого и бледного лба… Решив брать с собой и в себя — столько, сколько смогут унести. Как губки! Что и… тоже ведь не «вечные»! Как и всё же, собственно, под этой… цветной луной и звёздами! Пока аккуратный и курносый нос с острыми скулами и округлым подбородком, поднятые вверх и… по ветру, готовы ловить его собой и в себя, подобно натянутым парусам… белого корабля! А миниатюрные пухлые губы — приоткрыты: в желании — помочь не только дышать собой и носу, но и подпевать!

Меняй,…

Время на исходе… И ты знаешь это! Пора… «сменяться». И ты спускаешься с чёрной, начищенной до блеска, сцены… Обойдя вполне и удачно такой же микрофон и на той же всё пластиково-металлической стойке… И выхватываешь взглядом её. Одну… И из всей толпы! Менее пьяную здесь, чем все. Но и чуть более пьяную, чем ты… И это сейчас — идеальная кондиция и пропорция… для этого: твоего же «прошлого» дела. Что уже и «было» твоё… Как и под тебя! Так ещё и так удачно и удобно, неожиданно и… «прекрасно» — одевшаяся «под случай». А подправлять макияж — и не надо. Растечётся ж затем — ещё больше! Где она же, там свет попадает и проникает — редко… В принципе и свет, как и цвет, там редкий гость. Но меткий… И метко! А здесь же и «этам», где была и ты, на своём собственном эшафоте, стоишь под вечным жёлтым цветом и… белым светом. Словно бы — и в солярии… И нет! Толкаешь её своим левым плечом и… уходишь. Пока толпа ещё создаёт этакую вереницу-проход для ручейка-речки и «море для Моисея», разойдясь, и так и не сойдясь, по двум сторонам от тебя. И вы обе же вновь — пользуетесь этим… себе же во благо! Она — чтобы взойти ещё на бал с корабля и к уже зазывалам-организаторам. А ты — чтобы наконец сойти и уйти, смешаться и… пропасть! Вызываешь стандартное и тут же «не», для этой же всё серой местности, жёлтое такси. Пусть и с чёрными шашечками… Хотя бы — что-то! Поджигаешь сигарету… Слышишь, как той и на сцене аплодируют. Зовут, как… и тебя. Нет… Зовут и именно тебя! А ты, в это самое время и буквально же уже на «своём» месте, отъезжаешь от этого «падшего» клуба и открываешь окно… Чтобы «сизый» дым выходил и… уходил в чёрное ночное небо. С однотонными и… единотонными звёздами и луной! И лишь мельком, боковым зрением ловишь взглядом «тёмный» силуэт девушки, заходящей в клуб с пошло-яркой, будто и размалёванной, фиолетовой неоновой вывеской… Из которого недавно вышла и ты! А ведь и до этого всего, как и она, как и та, что сейчас ещё на сцене, и другая, что уже и в толпе, отойдя-отлипнув от бара, отплясывала и пела, перед этим ещё и основательно «влив» в себя всё и сразу, влившись затем и в толпу. Пока и на тебя же всё смотрела… ты. На пути к бару… В и из толпы… И у выхода! Уходя и… оставляя вместо себя, опять же в какой-то и степени-мере, тебя же. Теперь вот — ушла и ты… Оставив ту, другую и… «эту»!

…Агата!..