Точка невозврата

Всего лишь несколько дней назад Стас увидел своего брата… и потерял его навсегда.

Всего лишь несколько дней назад…

— Тебе не придется ставить имплантанты, — сказал кореец. — Рип — это новое поколение, которому не нужна механика. Ты смог справиться с заточкой и угрозой мозгового хаоса. Когда-нибудь найдут причину, почему не удается штамповать таких, как ты. Но пока ты будешь одним из первых. Тебе вернут твою же самую закладку, только в распакованном виде…

Закладку сняли около часа назад. В лаборатории «Такечи», только вместо японцев управились спецы корпорации. Времени уже совсем не оставалось, счет шел на часы.

Один из прогеров, участвовавших в снятии, сказал Стасу, что никогда не видел, чтобы закладка работала наравне с основной личностью.

Стасу было наплевать.

— Я не хочу, чтобы в моих мозгах копались. Не хочу работать на твоих хозяев. Не хочу быть первым в погоне за апгрейдом. У меня другие планы.

— Жаль.

— Что ухожу?

— Что ты не понимаешь, от чего отказываешься.

— От чужого в своей голове отказываюсь, — Стас постучал костяшками пальцев по голове. — Сначала плавающий линк, потом перепрошивка, потом вирусы и коллапс Гэнда… Ты хоть знаешь, сколько в тебе сейчас Кости, а сколько Ти-Бона? Стать другим человеком — для тебя ведь не фигурально, верно?

«У меня ведь нет никого, кроме тебя. Я все отдам ради нашего будущего…»

Верить или нет? Он сказал это, будучи таким, какой сейчас. С другой стороны, спокойно использовал своего брата, добиваясь цели, которая, по его словам, должна вытолкнуть Стаса на самый верх.

Верить Косте или Ти-Бону?

Некоторое время молчали. Стас достал сигареты, Ти-Бон хотел было остановить, но передумал и, когда тот закурил, лишь включил вытяжку.

— Странно, да? — задумчиво спросил Стас. — Ты отказался от прошлого ради будущего, я же — наоборот.

— Ты всегда все так делал, — сказал Ти-Бон. — С самого детства.

— Ты говорил, что я смогу выбирать…

— Мне на самом деле очень жаль, что ты сделал именно такой выбор, но это твое право.

Ти-Бон вздохнул, потом взял с колен Стаса пачку сигарет.

— Ты же не куришь.

Ти-Бон не ответил. Затянулся, выпустил дым на стекло. Сизая струя быстро уплыла в вентиляционные отверстия. Пригладил волосы рукой — провел по ним ладонью, и они послушно легли, сменив ежик на менее хулиганскую прическу. Стас покосился на него:

— Кто тебе дизайн выбирал?

— Я сам.

— А не слишком ли запоминающаяся внешность?

— На это и был расчет, — улыбнулся Ти-Бон. — Мне сразу же перестали поручать черную работу. Сейчас это не разрешается, скины выбирают специальные люди, но если хочешь, я устрою, чтобы тебе разрешили выбрать любую внешность. Хоть моим близнецом.

— Ты сможешь сделать так, чтобы я не мелькал не только в новостях, но и в ваших отчетах? Чтобы исчез и все про меня забыли?

— «Шевелятся листья на ветру, тень отбрасывая в поле при луне. Ждут, когда же наконец-то я умру. Ждут, когда же все забудут обо мне», — тихо напел Ти-Бон. — Знаешь, что думает о нас Архивариус?

— Он знает? — удивился Стас.

— Мне кажется, он знает все. Даже для ИскИна он знает слишком много.

— И что он говорит?

— Тестирование двух чувств. Искусственная ненависть, взращенная между двумя ИскИнами, — и братская любовь, длившаяся больше двух десятков лет. Кто-то очень хотел выяснить, что сильнее.

— Забавная теория, — скептически заметил Стас. — Архивариус не сказал, кто проводил этот тест?

— Сказал. Мы.

— Мы?

— Я и ты. Вместе.

— Забавно, — повторил Стас. — Значит, пророки тоже ошибаются?

— Может быть, а может, и нет. Его слова в разное время суток имеют разный смысл, нельзя их воспринимать однозначно…

Стас уже больше ничего не хотел слышать про Архивариуса.

— Мне надо легализовать три миллиона евро.

— Откроешь новый счет, переведешь деньги и дашь мне номер перевода. — Опустив стекло, Ти-Бон выбросил окурок, окно закрывать не спешил. — Ты не считаешь меня братом, верно?

Брат. Что от него осталось, от Кости? В погоне за апгрейдом он потерял кое-что большее, чем деньги или независимость.

Может, лучше было не знать, что Костя стал таким? Думать, что он живет в Германии, что ему всегда можно позвонить, услышать доброе слово и не знать, что звонок переадресован, что его брат находится в нескольких километрах, да и не брат он уже.

Что бы ни говорили продавцы информации, иногда она бывает лишней.

Ладонь легла на кожаную обивку дверной ручки. Щелкнул замок, и дверца открылась. Не намного.

— Не прощаемся. — Стас подождал еще несколько секунд и распахнул дверь.

Безо всяких маскировочных штучек его тело словно растворилось в единственном неосвещенном кусочке участка радиусом в добрых пару километров.

Он смешается с толпой, и никто не обратит внимания на человека, который, не спеша и не прячась, пройдет мимо, словно призрак. Не смотреть в глаза, одних обходить со спины, других незаметно толкать, третьих не отвлекать. Его учили обходить «Нарайяну», а уж человеческие глаза обойти гораздо проще. Опросить потом всех, кто оказался на его пути, — будут помнить всё и всех, кроме одного-единственного человека.

Ти-Бон уже знал, что ждет Стаса дальше.