Точка невозврата (ЛП)

— На протяжении прошлой недели я читала файлы и отчёты, смотрела видеоматериалы следствия и съемку допросов. Я даже встретилась с мистером Томичём дважды — под наблюдением, конечно.

Она выдержала эффектную паузу, и я вмешался:

— Что вы узнали?

Хелен ответила не сразу.

— Детектив Эллиот, вы верите, что что-то не сходится, будто характер Томича — сплошное противоречие.

Я кивнул.

— Да.

Доктор медленно кивнула.

— Я согласна. — Потом она перевела взгляд с меня на Митча. Судя по всему, Беркман уже был в курсе. — Исходя из исследования, по документам Томич — доминант и садист, расчётливый и жестокий. У него отсутствует совесть.

Я кивнул. Мы знали это.

Хелен взглянула на босса, прежде чем вновь повернуться к нам.

— Мужчина, сидящий в камере в ожидании суда, не такой. Он по своей натуре безынициативный и склонен к подчинению.

Холодная дрожь пробежала вниз по моему позвоночнику. Потом доктор произнесла то, что мы боялись и ожидали услышать.

— Сомневаюсь, что это тот же самый человек.

— Не может ли оказаться, что он просто псих? — прямо спросил Митч.

— Если вы имеете в виду, что у него диссоциативное расстройство личности (прим.пер.: раздвоение личности), — холодно произнесла Хелен, — то я не могу утверждать без дальнейшего наблюдения. Но склоняюсь к ответу «нет». Расстройства у него нет.

— С самого начала было два разных человека, — вслух сказал я. — Так и знал, что ублюдок работал не в одиночку.

Митч вздохнул.

— Но опознали только одного. По отпечаткам и совпадению ДНК. — Он посмотрел на меня. — Мэтт, я не опровергаю. Всего лишь не могу понять.

— Всё в порядке, — ответил я. — И я не понимаю.

Беркман хлопнул ладонями, привлекая наше внимание.

— Значит переберите дело по частям. Один, два, три раза, если понадобится, пока не поймёте.

Доктор Голдштейн ушла, Курта и Тони отозвали с нового дела, а Томич вновь оказался в приоритете. Время истекало. Судебное заседание должно было начаться через две недели. Не стоило упоминать, что парни не были в восторге от меня.

На протяжении следующей недели мы сделали всю работу заново. Просьба о личной беседе с Митчем — о моей ориентации — позабылась.

Я видел Киру каждый день, хотя иногда приезжал к нему далеко за полночь. Открывая дверь ключом, который он дал, я пробирался к нему в кровать. И он обнимал меня даже во сне.

Несмотря на хаотичное расписание, я по-прежнему ходил на бокс с моим любимым тренером, потом принимал душ и возвращался на работу. Я заменил получасовые занятия на полный час, чтобы проводить больше времени с Кирой. Да, физическая нагрузка помогала избавиться от стресса, но этот час был ещё и прелюдией. Тесный телесный контакт, во время которого мы оба потели и тяжело дышали. И возбуждались.

В пятницу после тренировки Кира, разбинтовывая мои ладони, посмотрел на мой член. Наклонившись, он прошептал:

— Даже не смей передёргивать в душе. Этот заряд — мой...

Проклятье, я практически кончил прямо на месте. Кира усмехнулся, а я пошёл на работу с ноющим членом.

Ребятам я сказал, что тренировки стали длиннее, потому что вдобавок к боксу я начал осваивать кикбоксинг. Они даже не моргнули. Вместо этого высказали, что я ловлю кайф от рукоприкладства, и не верили, что я плачу немалые деньги за избиение.

Они, как и прежде, не подозревали.

Я хотел рассказать Митчу. Хотел поделиться, но после загруженной недели нас поглотила усталость и напряжение. Я не собирался обезоружить его новостями о подлинном статусе Киры.

Следующая неделя прошла не намного лучше. Дело отнимало всё моё время и постоянно крутилось в голове. К четвергу мне казалось, что мы с Кирой не виделись целую вечность. Я поехал к нему чуть позже восьми, с китайской едой и извинениями.

— Не нужно постоянно просить прощения, — ответил мне Кира. — Я понимаю, что ты бы не стал одним из лучших полицейских Лос-Анджелеса, если бы не проводил на работе кучу времени.

Его выдало выражение разочарования на лице.

— Прости, детка, — повторил было я, но он тихо меня поцеловал, прижавшись мягкими горячими губами к моим.

А потом я предупредил, что мы не увидимся на выходных, и заметил, как Кира поник.

— Видишь? — воскликнул я. — Вот это я имел в виду, когда говорил, что моя работа не подходит для отношений!

Я боялся того, насколько далеко может зайти разговор и что будет значить.

— Эй, — произнёс он, удерживая моё лицо. — Меня беспокоит не график. — И потом признался: — Меня беспокоят наркодилеры-психопаты, которых ты преследуешь.

— Ох.

Кира грустно улыбнулся.

— Я всего лишь переживаю.

На этот раз я спокойно поцеловал его, улыбнулся и сказал:

— Именно поэтому у меня есть потрясающий тренер по кикбоксингу.

Кира не улыбнулся шутке. Я откинул волосы с его лба и постарался успокоить.

— Кира, детка, пожалуйста, не волнуйся. Со мной всё будет в порядке.

Глядя вниз, он спросил:

— Хочу ли я знать, какого именно психа ты ловишь на выходных?

Я не собирался его пугать, поэтому помотал головой.

— Нет.

Кира сжал в кулаке мою рубашку и прижался своим лбом к моему. Его глаза медленно закрылись, тёмные длинные ресницы легли на щёки.