Точка отсчета

- А другие?

- Не имели о нем даже малейшего представления. Впрочем, тут нет ничего странного. Работал же с ним только Заботин. Ну, а Алехин знал о его существовании как руководитель лаборатории. Так сказать, по должности.

- Значит, Алехин или Заботин?

- В том-то и дело, что ни тот ни другой.

- Почему же?

- Зачем, нет, ты скажи, зачем им это?- Николай вскочил со стула и возбужденно зашагал по кабинету.- Алехин солидный человек, кандидат наук… Нет, нет. Он не может пойти на такое. Подумаешь, богатство - шестьсот рублей. - Хорошо. А Заботин?

- Что Заботин? Интеллигентный мальчик. Даже слишком. Заботин - «медвежатник»,-рассмеялся Соснин.- Держите меня.- Он упал в кресло.

- И все же сейф взломан таким же термитным порошком, которым пользовался Заботин. Кстати, ты не попытался установить, нет ли недостачи этого порошка.

- Попытался, но учет у них, доложу я вам… Ничего не поймешь. Я отобрал образцы. Надо назначить химическую экспертизу - этим ли порошком взломан сейф.

- Туйчиев согласно кивнул.

- И еще, знаешь,- Николай помолчал,- Заботин, конечно, весьма интеллигентен, но чем-то очень запуган.- Он снова помолчал, вспоминая свой разговор с Заботиным -у него в глазах страх.

- Страх, говоришь?- переспросил Туйчиев и, не ожидая ответа, продолжил:- Что ж здесь удивительного: термитным порошком пользовался только он, а надлежащего учета его нет, вот и страшно.

- Так-то оно так,- задумчиво произнес Николай.

- А что не так? Скажи, что его могло интересовать в сейфе Сытиной? Наверняка не деньги.

Вот в этом вся загвоздка. Сей ф взломан, похищены деньги. Сделано это внутри института кем-то своим, но никто, убежден, никто из-за такой суммы на подобное преступление из числа сотрудников не пойдет. Да и вообще вряд ли кто пойдет на это.

- Ладно, подождем выводы науки…

- А я полагаю, что упрощать можно до определенного предела. Любая доведенная до крайности истина превращается в абсурд. Если мы создадим в результате наших усилии систему управления реакцией, с которой может работать и дурак, то только он и будет пользоваться ею, это вы можете понять?- Алехин бросил в сердцах телефонную трубку, отчего аппарат жалобно звякнул…

Он сначала не мог понять, почему его сегодня все раздражает, а потом уяснил: испортился радиоприемник. А без еле слышного музыкального сопровождения работа не клеилась - еще в школьные годы Алехин привык делать уроки под музыку: задачи иначе не решались.

В институте Петька Смоленцев приходил к нему перехватить пятерку до стипендии только с играющим транзистором в руках - иначе откажет.

Послушай, Миша,- сказал Алехин однажды Заботину,-… когда ты выключил радиоприемник, ты не боялся, что тебе не повезет по службе? Надо знать маленькие слабости своего начальника…

Кандидатскую Павел Иванович сделал быстро - за четыре года без отрыва от производства.Ему прочили скорый переход в другую «весовую категорию», но докторская не ладилась, уже который год его лаборатория, лучшая в институте, добросовестно выполняла кучу хоздоговорных работ, а вот заветная тема не двигалась.

Карев как-то сказал ему, что загвоздка в неправильном подходе, нельзя так слепо

верить в люминесцентный метод, надо найти в себе мужество и отказаться от него, применить другой.

- Сколько лет можно топтаться вокруг да около?- недовольно спрашивал Карев. Я слишком скромен,- хмуро возразил ему Алехин,- Чтобы позволить себе такую роскошь.

- Что-то я не совсем вас понимаю,- удивился Карев.

- А тут и понимать нечего. Для того чтобы опровергать самого себя, надо стать умнее, к сожалению, со мной за эти годы ничего подобного не произошло. Поэтому я остаюсь на прежних позициях, при своем методе.

В кабинет заглянул Смоленцев, тот самый, что перехватывал у него в старое, счастливое время пятерку до стипендии. Теперь Смоленцев работал в его лаборатории.

- Извините, Павел Иванович, если откровенно, то я проспал, вчера…

- Как,- изумился Алехин,- ты дома тоже спишь? А я думал, только на работе. С некоторых пор он уже не мог полагаться на свою хваленую выдержку и нередко язвил, это особенно явно проявлялось тогда, когда он видел под внешне уважительно-почтительной формой обращения нагловатый взгляд и оттопыренную нижнюю губу Смоленцева. В открытый бои Петька не ввязывался, но всем своим видом говорил: «Давай, давай, мели, Емеля, тебе за это зарплату платят. Даже если в доктора выбьешься, на два порядка ниже меня будешь». Смоленцев уже давно не перехватывал пятерки. Он женился на дочери генерала и решил, что теперь пусть другие карабкаются вверх, а ему и так неплохо.

Наконец Смоленцев вышел, Павел Иванович позвонил слесарю Тибейкину и попросил исправить приемник.

- Когда к обеденному перерыву он вернулся с совещания, «маяк» передавал старинные русские романсы: «Ямщик, не гони лошадей, мне некуда больше спешить, мне некого больше любить…»