Читаем Точка возврата полностью

«Но в диспетчеры мне дорога заказана так же, как и в воздух. Там тоже здоровье нужно». Ну а командовать «кашей», как в аэропорту называют машину, развозящую питание по самолетам, Иван считал унизительным. Когда ему в отделе кадров предложили пойти диспетчером в цех питания, он отказался: «Вы мне еще фартук сшейте». Идти на поклон к Ротову Иван не хотел, мучила обида. Слышал он, будто бы Ротов, узнав, что его списали на землю, сказал: «Сам виноват, сам себя загнал. Это передо мной можно было выкобениваться, пусть на земле попробует. Там его быстро на место поставят».

Бакшеев понимал: своей болезнью он как бы подтвердил правоту Ротова, и это бесило его. «Ничего, мы еще посмотрим, – неизвестно кому грозил он. – Руки, ноги есть, голова на месте. Проживу и без самолетов». Но, когда к нему домой приходили летчики, Бакшеев оживал, особенно рад он был Ершову. Нравилось ему смотреть на этого здорового веселого парня, слушать, как он похоже – и словом и интонацией – копирует Ротова, как, размахивая руками, показывает свои заходы на посадку.

«Вот она, молодость, – думал он. – Все еще впереди, ни одного облачка над головой. Сердце как часы, ноги быстры, пружинисты. Что-то не получилось – ничего, в другой раз получится, время есть». А давно ли он сам был таким?

Но еще больше приходу Ершова радовалась Таня. Она быстро накрывала на стол, заваривала чай и то и дело просила Ершова рассказать еще что-нибудь про полеты.

– Самая что ни на есть паршивая работа, – подтрунивал над дочерью Бакшеев. – Один звон, а не видно, где он.

– Скажешь тоже! – восклицала Таня. – Я даже во сне вижу, что сижу в кабине самолета.

– А я тебе говорю: девчонок туда не берут! – повышал голос Бакшеев. – Не женское это занятие.

– Ну а Раскова, Гризодубова, Савицкая?

Бакшеев начинал возмущенно сопеть. Ему хотелось сказать, что все это противоестественно, женщина должна рожать, растить детей, а не парить в небесах.

– Иван Михайлович, ты мне объясни, – влезал в разговор Ершов. – Я многое с вами понял. Но скажите: зачем вы мне советовали возить бельевую веревку?

– Хо-о! – неожиданно громко рассмеялся Бакшеев. – И не поймешь. Где тебе понять, голова другим занята. Из предусмотрительности. – Бакшеев откашлялся в кулак, лицо его разгладилось, просветлело, и на миг он стал тем Бакшеевым, которого Ершов привык видеть раньше. – Прилетели мы как-то на Ан-2 в Омолой. Подходит ко мне знакомый охотник Николай Шепиленко. «Выручай, – говорит, – Михалыч. Я тут переезжать собрался. Все перевез, поросята остались. Жалко бросать». Ну, я ему: веди, говорю, отвезу. А сам в магазин ушел, купить мне что-то надо было. Прихожу, в самолете два кабана пудов по восемь каждый. Лежат вдоль борта, похрюкивают. Прошел я в кабину, запустил двигатель. Взлетели и на Казачинск пошли. Но, едва мы вошли в облака, свиньи взбесились, вскочили на ноги и давай по самолету бегать. Что тут началось! Самолет то в пике войдет, то чуть ли не на лопатки ложится. Рев стоит, визг, ничего понять нельзя. Ну, думаю, конец, упадем. Молодец Шепиленко, догадался: открыл входную дверь – кабаны в нее, как в бездну, провалились. Визг стоял на всю тайгу. А все потому, что веревки не оказалось, мы бы их связали и довезли в целости и сохранности.

В начале июня Бакшеев поехал на лодочную станцию. Там, как говорил Мордовии, требовался сторож. Походил Иван среди лодок, понравилось ему. Место тихое, спокойное, с одной стороны – двухметровый забор, вдоль берега – лодки, а за ними скользящая гладь Ангары. И работа такая – сторожить с девяти вечера до девяти утра. Дал свое согласие Иван. С вечера обойдет он свое хозяйство, проверит, все ли в порядке, потом сядет на бережок и смотрит на воду. Неслышно скользит мимо река, спешит, будто по расписанию, далеко на север. Иногда чуть-чуть прибудет, иногда убудет, но всегда в одном, неизвестно кем заданном ей направлении. И лишь уткнувшись в океан, прекращает свой бег: некуда ей двигаться дальше, как сейчас некуда двигаться и Ивану. Бывал он в тех краях, на берегу океана, летали по договору с полярниками. Шестнадцать лет прошло с тех пор, и кажется Ивану, что всего этого и не было вовсе. «А может, и правда, приснилось? – думал он, поглядывая на реку. – Может, это было совсем с другим человеком?»

Да нет же, нет, было.

После того как он увез Лиду из Бодайбо, экипаж Ротова отправили в командировку возить грузы для ленинградской геофизической экспедиции. Рейсы были разными, но в основном вдоль Ледовитого океана. Базировались они в Хатанге. Лида осталась дома, в Иркутске. Не хотелось ему расставаться с молодой женой, но что поделаешь: работа. И каково же было его удивление, когда в одном из рейсов в Жиганске к нему, едва он ступил на землю, бросилась Лида.

Перейти на страницу:

Похожие книги