Точка возврата

Предлагаю тем, кто полагает меня бесчувственной скотиной, отметить в своих табелях: я не спросил, позволяет ли ей причудливая конфигурация ее личности заниматься хоть чем-то общественно полезным. Хотел, но не спросил!

Кстати о конфигурации. Конфигурация у нее, гкхм… удачная. Наверняка не сможет похвастаться точеным прессом Айрин – ну а кто вообще сможет? А кто сможет, станет ли? Да и в том ли счастье? Мик, правдоруб окаянный, заработал еще одно очко за провидческий тезис: почему бездумная природа не могла запихнуть эмоциональный склад Энджи вот в такую всесторонне приятную упаковку?

– Это пистолет? – полюбопытствовала Софи, кивая перед собой.

Ахем. Надо же, минус восемь, а все замечает.

– Нет, просто я рад тебя ви… а! Да, это пистолет, – я совсем забыл про маленький ругер, пришпиленный на куртку. – Нужен? Забирай, не мой фасон.

– Не-не-не, мне нельзя! – Софи попятилась, заслоняясь руками. – Я не умею и вообще… у меня сейчас опять приступ будет.

– Да ты смеешься. С чего вдруг?

– Каждый раз, когда вижу кровь… А у тебя кровь по всей… Если вдруг начну реветь, это ничего не значит, просто невроз! Извини, я лучше пойду!

Вау. Джеральд Мейсон, великий сеятель неврозов. При всей неоднозначности моей персоны такую реакцию я получаю впервые.

– Там Айрин у входа, у нее какой-то вопрос по части гардероба был, – прокричал я вдогонку и проследил за отступлением Софи со всем вниманием, которого оно заслуживало. А оно заслуживало.

– Ты так будешь на каждой встречной бабе залипать? – рыкнул на меня фельдшер. Ему пришлось возвращаться, когда он понял, что потерял пациента, и по какой-то неизвестной причине его это раздражало.

– А что, еще будут?

– Еще раз отстанешь, и сдам тебя старшине ночной смены!

– Она симпатичная?

– Он ничего, но руки-крюки. Так что, если не хочешь выйти отсюда больнее, чем сюда вошел, шевели копытами.

Ой. Не станем же искушать судьбу. Здоровье, сдается мне, нам еще понадобится.

Эпилог

Посетители потянулись ко мне с самого рассвета.

Видимо, кто-то настучал местным авиценнам, что случилось небывалое – Зияние прихлопнуто, и не без моего участия. Во всяком случае, что-то заставило их рассуетиться и закатить койку, к которой меня пригвоздили, в отдельный номер люкс – каморку уборщицы, откуда из уважения к моей персоне даже изгнали несколько швабр. Остальные палаты были забиты битком пострадавшими во время вчерашнего китайского вторжения. Обычно я сплю при открытых окнах (а частенько просто без стен) и в глухих коробках сон не идет, но тут поспособствовало что-то из пригоршни таблеток, которые мне вчера скормили тутошние коновалы. Проснулся я затемно довольно живым – в том смысле, что болело даже то, что вроде бы и не страдало. Заново зашитая голова чесалась, словно на ней играли в футбол две команды очень когтистых мурашей, но повязки накрепко прижимали к ней мощный тампон, закрывающий весь затылок, и добраться до источника раздражения мне не удалось.

Пережив полезный, хотя и слегка неловкий опыт похода в туалет со штангой, на которой был закреплен пакет с физраствором, я вернулся к койке, нашел на ближайшей полке небольшую груду медицинских журнальчиков за двадцатый век и совсем собрался было узнать о новых (теперь старых) тенденциях в лечении гастроэнтерита, как начались визиты и с просвещением пришлось погодить.

Первым, тенью папы Гамлета в предрассветных тенях, появился комендант. Он сильно спал с лица, от вчерашней багровости не осталось и следа, бледность граничила в складках с прозеленью. Был Деннис тих и подавлен, что неудивительно, а разговор состоялся короткий и какой-то нескладный.

– Ты его раньше знал? – спросил Гламберг, минуя приветствия и прочую шелупонь.

– Кого? А… Нет, ни я его, ни он меня. Но с их конторой я много раз сталкивался. Они любят, когда для них каштаны из огня таскают.

– А ты любишь таскать?

– Я этим занимаюсь. «Судьба не ложится под нас пластом, я сам выбирал свою». А как клиент они не хуже любого другого. Вернее, любой, кто ставит задачи, которые я решаю – не лучше, чем они. Привыкаешь.

– Ясно, – Деннис покивал, глядя на уголок с моющими средствами.

То ли сказать ему было больше нечего, то ли слова с языка слезать не хотели.

– Не думай ты о такой ерунде, – выстрелил я по ближайшему подозрительному кусту. – Мало кто заслуживает больше, чем он.

– Да я не о нем, – Гламберг вяло махнул рукой. – Я о себе.

Ну началось самобичевание на ровном месте. Точно надо его с Айрин поближе свести. Вот у них будет клуб по интересам. «Все-то – ого! А я-то – да ну…»

– Я открыл арсенал, – добавил Деннис без перехода. – Если какая правительственная задница спросит, как посмел, скажу – для отражения набега китайцев, спровоцированного вашим мудоломом. Народу пока не сообщал, будете первыми. Приходите, выбирайте чего по душе. Я пойду, мне там еще надо…

И пошел, подволакивая ноги в ставших слишком широкими штанах.

– Я бы не смог быть комендантом, – сказал я ему вслед искренне. – Все эти решения, обязательства, родственники. Убитые горем или, того хуже, ни фига не убитые. И изо дня в день? По мордам бы стучать начал.