Точка выброски

Жаклин понимала, что это совсем не так. Нужно было быть полной идиоткой, чтобы поверить в добрые намерения араба. А уж идиоткой мадам Давидофф отнюдь не была. Вежливые слова главаря бедуинов совершенно не сочетались с направленными на нее стволами автоматов и с его безжалостным взглядом, рассматривающим ее, как хищник — жертву. Но тем не менее она продолжала говорить перепуганным голосом:

— Их зовут Алесь и Богдан. Они работают у меня. Именно эти парни и принесли мне этот обрывок. Думаю, кроме них, эту тряпку никто не видел…

— Вот и прекрасно, — сверкнула белозубая ухмылка. — Карим! — скомандовал главарь.

— Слушаюсь, господин Хамид!

Женщина не успела опомниться, как угрюмый бедуин обрушил на голову Жаклин приклад автомата.

Потерявшую сознание от сильного удара француженку усадили на водительское место в джипе. Поникнув головой, женщина безвольно, словно тряпичная кукла, склонилась на переднюю панель. Затем автомобиль с заведенным двигателем подкатили к краю дороги и столкнули с обрыва в не очень глубокую, но вместительную пропасть. Хамид и его подчиненные внимательно проследили за тем, как переворачивался и разбивался о скалы джип с телом руководительницы французской археологической экспедиции. Через полминуты все было кончено. На дне ущелья виднелась лишь груда исковерканного металла.

Глава 17

Пышущее жаром африканское солнце поднялось высоко в небо, и пески пустыни уже успели как следует нагреться, но в тени нависшей скалы жары еще почти не чувствовалось. Профессор Давидофф почему-то до сих пор не вернулась в лагерь, и археологи решили сегодня обедать без нее, пригласив к трапезе своих новых знакомых и установив обеденный стол рядом с «выдающим продукцию агрегатом». «Серпентологи», после всех мытарств так неожиданно встретив земляков, были рады присоединиться. Сегодняшний день был поистине праздником. Еще бы — в африканской пустыне, не имея практически ничего соответствующего и обладая лишь подручными средствами, археологи изготовили напиток, бывший в немилости в здешних краях.

— Ну, хлопцы, будем! — провозгласил Богдан, подымая большую, наполненную до половины кружку. Трое остальных последовали его примеру.

— Ох, ничего себе! — вкусив «нектара», Алесь покраснел, как рак, и согнулся над столом.

— Да, градусов шестьдесят здесь будет! — покрутив головой, предположил Катаев. — Не меньше!

— А я думаю, что и все семьдесят! — уточнил Лавров. Он, как истинный дегустатор, почмокал губами, пробуя убойный напиток, и, сделав свои выводы, опрокинул содержимое в глотку.

Полученный продукт оказался ядреным и вышибающим слезу.

— Нет проблемы! Сейчас точно выясним сколько, — сказал украинец и достал из кармана принесенный из лагеря спиртомер.

— Так у тебя уже все под руками? — подмигнул Катаев. — Я смотрю, археологи основательно подкованы в вопросах самогоноварения.

— А то! — ухмыльнулся Богдан, опуская спиртомер в жидкость.

— Почти семьдесят два! Ну, надо же! — выдохнули все почти одновременно.

— Да, ребята, вот это дело! — сказал повеселевший Катаев. — Мне эта штука напоминает ямайский ром. А еще питьевой спирт, который мне доводилось пить, когда я служил на Севере. Вот были времена!

— И что, не спивались? — поинтересовался Алесь.

— Ты знаешь, нет. Конечно, в семье не без урода — находились и такие, но в целом ничего подобного не случалось. Там ведь специфика — климат. Зимой иногда не выпить просто невозможно. Когда температура — минус сорок, то душа к ребрам примерзает. А так — глотнул живительной влаги — и все в порядке. Так что в разумных дозах и при соответствующих условиях и спирт бывает полезен.

— Да, в обществе трезвости ты бы состоять никак не мог! — расхохотался Богдан.

— Но эта вещь намного вкуснее, чем спирт! — похвалил напиток Батяня. — Вот чем здесь нужно заниматься! Смотрите, какая производительность!

Действительно, готовый «продукт» уже не капал из выводной трубки, а лился оттуда ровной прозрачной струйкой.

— А вы тут зачем-то в земле копаетесь! — подхватил заданную тему Катаев. — Лучше бы самогон этот африканский делали да продавали. Нарасхват бы пошел. А я уже и название для него придумал — «Белое солнце пустыни». Я вам так скажу, ребята: закапываете вы свой талант в землю.

— У каждого своя работа, — невозмутимо изрек Богдан. — Одно другому не мешает.

— Это точно, — ответил посерьезневший Сергей. — Тем более что пора бы и закусить. Не знаю, как вы, а мы проголодались, как тысяча пиратов.

Археологи и их гости приступили к еде. Надо сказать, что и накрытый стол в этот день вполне соответствовал «божественному напитку». Середину стола украшало объемистое блюдо местной кухни из нежнейшей баранины с картофелем, фасолью, помидорами, рисом, сливами и оливками, запеченное в традиционной глиняной посуде с остроугольной высокой крышкой. Вокруг него расположились фрукты и пучки разнообразной зелени. Завершали композицию четыре кусочка лепешки, на которых лежали четыре тонких, полупрозрачных ломтика драгоценного сала.