Точка зеро

Штаб-квартира балтиморского отделения ФБР,

Вудлон,

Балтимор, штат Мэриленд,

22.00

– Он не выстрелил, потому что ты ему помешал. Шесть парней из Секретной службы набросились на Зарси, закрывая его. Вот почему он не выстрелил.

– Ты ничего не понимаешь, – возразил Свэггер. – Он слишком быстрый, чтобы это могло его остановить. Я увидел опустившееся окно, толкнул тебя…

– Могу добавить, с излишним энтузиазмом.

Все присутствующие на совещании рассмеялись, несмотря на усталость. После случившегося они оставались на месте еще несколько часов, и это после утреннего рейда. Все были измотаны, кофе давно остыл. Это продолжалось уже восемь часов, однако до сих пор никто не сказал ничего разумного.

– Я выхватил пистолет, – продолжал Боб, – поднял его, выстрелил. Все это заняло по крайней мере три секунды. Я стар, больше не могу двигаться быстро. Не смог надежно схватить рукоятку пистолета, пришлось повозиться с предохранительной защелкой. На все это потребовалось время. Три секунды. Минимум. Может быть, больше. Что делал Крус все это время?

– Ждал, когда откроется цель. Там повсюду наши агенты, ему нужно стрелять в гущу толпы, он ждал, когда откроется Зарси. Тот так и не открылся, затем начался бедлам. У Круса железная дисциплина; он понял, что не сможет выстрелить, и отступил.

– Готов поспорить, когда мы получим видеосъемку, ты увидишь, что Зарси был открыт. Крус остановился, когда мог бы его завалить. Я это знаю.

– Никаких доказательств у вас нет, – вмешался кто-то. – Легко просто говорить, но если нет доказательств, зачем вообще поднимать эту тему?

Боб пропустил это замечание мимо ушей.

– Я не вижу никаких объяснений, почему Крус не выстрелил. Он действует очень быстро, это факт. За долю секунды взять цель в прицел, идеальный контроль спускового крючка, все кончено меньше чем за секунду. Однако у него их было три, а он так и не выстрелил. Невозможно понять, в чем тут дело.

– Ты затрагиваешь очень тонкие моменты, – сказал Ник. – Но, может быть, просто в душе сочувствуешь снайперу. Тебе хочется, чтобы он вел с нами какую-то игру, а не просто пытался убить цель, подчиняясь извращенному стремлению отомстить за Виски-два-два, которого, на его взгляд, предали и принесли в жертву. И тут приходится полагаться только на твою интуицию, идущую вразрез со всеми доказательствами.

Боб покачал головой. Он тоже бесконечно устал – мысли как в тумане, рефлексы стали липкими, язык едва ворочался во рту.

– Ну, хорошо, – подвел итог Ник. – Я принимаю решение. Всем выспаться. Пусть следователи продолжают собирать информацию, а полиция ищет Рея, хотя из этого мало что получится. Мне нужно, чтобы завтра все были на месте, мы еще раз повторим все это и приведем в презентабельный вид. На меня давят из Вашингтона, требуют пресс-конференцию, так что она назначена на десять часов. Может быть, к тому времени что-нибудь случится. Может быть, Рей сам явится с повинной.

Смех получился жидким.

– Ник, у нас есть показания мусорщиков, они дали четкое описание внешности. Может быть, завтра показать фото Круса по телевидению?

– Я еще ничего не решил. Если мы это сделаем, тысяча журналистов начнет копаться в прошлом Рея Круса, и эта информация хлынет самым настоящим потопом, нагромоздит горы дерьма между нами и тем, что мы должны делать. Нам придется допрашивать только тех, кто уже успел покрасоваться в вечерних выпусках новостей. Рей станет самым знаменитым человеком в Америке, и что нам это даст? Не думаю, что это поможет найти Круса, потому что он слишком умен. И все окажется окутанным плотной дымовой завесой. Я потолкую с Управлением, посмотрю, как отнесется к этому их хладнокровный гигантский марсианский интеллект. Возможно, мы решим промолчать, в надежде на то, что нам удастся протащить все это, ничего особенно не разглашая.

Участники совещания встали и потянулись к выходу.

Боб подсел к Нику.

– Извини, я жутко устал. Ты хочешь, чтобы я заткнулся со своими сомнениями? Вижу, особого толку от меня все равно нет.

– Нет, всем известно, что ты сумасшедший. К тому же ты крутой герой. Так что делай то, что считаешь нужным. Все, чем ты занимаешься, – задаешь вопросы, стремишься докопаться до самой сути, привносишь в дело свои уникальные познания и интеллект, – все это очень помогает, хочешь верь, хочешь не верь. Ребята в команде тебя обожают, и они работают, не жалуясь. Вариант беспроигрышный, только ничего не выдавай журналистам.

– Я ненавижу этих ублюдков.

– Выспись хорошенько. Ты больше не Супермен.

– Никому не говори, но я им никогда не был.