Точка женщины

Рыжая с трудом поднимается с кровати, принимает три таблетки успокоительного и включает телевизор. В новостях показывают арестованного повара-араба, два дня назад приправившего мышьяком континентальный завтрак в пятизвездочном отеле Шарм Эль Шейха. Вот тогда-то Рыжая понимает, что в начале недели отправила в этот самый отель шестерых, желавших уехать «хоть куда-нибудь, прямо сейчас». Она садится на постель и понимает, что успокоительное просится обратно. Что, в общем-то логично: разве время сейчас успокаиваться?

На ватных ногах она идет на работу, с ужасом ожидая того, что сегодня случится. Скандал, рыдающие родственники погибших, шесть претензий к туроператору. Она тихонько проскальзывает мимо охранника, отключает звонок телефона и с большим трудом противостоит желанию запереться изнутри. Целый день она замирает от ужаса, но ничего не происходит. Никто не рыдает, не хлопает дверями и не требует удовлетворения морального ущерба. На следующий день все такая же тишина. И на следующий тоже. После майских праздников всегда затишье, и за два дня ни один посетитель не тревожит колокольчик над ее дверью. Скучая, она листает каталоги, придумывая сказки на будущее, и просматривает невесть откуда взявшуюся «Энциклопедию вымышленных существ» с цветными картинками. Кажется, даже никто из коллег не заметил, что в злополучном отеле жили шестеро желающих уехать «хоть куда-нибудь, прямо сейчас». Рыжая решает забыть обо всем этом, как о еще одном очень странном сне.

На следующее утро Рыжая просыпается с мокрыми волосами. Очень странно, учитывая тот факт, что голову она всегда моет по утрам. Она подходит к зеркалу и перебирает рыжие кудряшки: совершенно мокрые и пахнут не шампунем, а какой-то дрянью. В добавок к этому в горле саднит и в носу щипет. Рыжая заболевает, и вот это как раз совсем не удивительно: она всегда болеет, когда ей грустно. Ведь умной женщине стыдно плакать об ушедшем мужчине. А плакать потому, что у тебя температура, болит горло и от соленого полоскания тошнит, – скорее мило и очень даже трогательно. Странно, что Рыжая заболевает только сейчас. Она идет в кухню и заливает горячей водой лекарство, потом моет волосы и сушит их феном. Собираясь на работу, она достает из обувной тумбочки туфли и замечает рядом свои кроссовки, облепленные грязью. Очень странно. Где в практически летней Москве можно найти такую грязь? Да и когда она в последний раз их надевала? Рыжая не помнит. Она закрывает тумбочку и идет на работу.

Дзыыыыыыыыынь.

Дверь открывается.

Перед Рыжей садится на стул подтянутый мужчина лет пятидесяти, и его лицо сразу кажется ей смутно знакомым. Она уже отправляла его отдыхать? Встречала его на улице? Видела по телевизору?

– Куда вы хотели бы поехать?

– В Индию.

Вот так, коротко и ясно. Если бы все клиенты Рыжей так же хорошо знали, чего они хотят. В считанные минуты она бронирует ему билет на самолет и номер в отеле, берет деньги и просит позвонить через неделю позвонить, когда документы будут готовы. Он поднимается, чтобы уйти, и Рыжая не выдерживает.

– Извините меня. Чувствую себя очень глупо, но где я могла вас видеть?

– На обложке, – говорит мужчина, – и его лицо озаряется самой удивительной из всех улыбок, которые Рыжей доводилось видеть, – на обложке моей книги.

– Вы писатель? – Анна старательно хмурит лоб, пытаясь вспомнить, что же такого она могла прочитать. Его имя и фамилия ничего ей не говорят.

– Не совсем, – тихо произносит мужчина. – Но я пишу книги.

И тут в сознании Рыжей вспыхивает первая строчка его произведения. Ах да, конечно. «Я не писатель, – говорилось там. – Но когда приходит время, я пишу книги».

– Не вы ли, – вкрадчиво спрашивает Рыжая, – придумали про солнечные нити, которые связывают людей, и про молекулы воды?

– Придумал не я, но написал я! – очевидно, что его распирает от гордости. – Вам это помогло?

В эту же секунду в Рыжей вскипает волна, мгновенно превращаясь в цунами разрушительной силы.

– Помогло?! – орет Рыжая, совершенно забыв о начальнике за тонкой перегородкой. – Ах ты старый пень! Да я с ног до головы обмотана обрывками твоих дурацких солнечных нитей! А твоя вода не способна ничему научить даже идиота! Таких как ты надо заставлять, чтобы пробовали свои бредни на себе!

– Вода способна на многое, – загадочно сообщает не писатель, и Рыжей хочется вцепиться ему в горло, но она ограничивается тем, что швыряет в него каталогом.

– Чушь собачья! Ни на что она не способна!

Такое впечатление, что не писатель откровенно любуется огненной Рыжей женщиной, которая бушует у него на глазах.

– А вы пробовали просить воду о том, что вам нужно? – спрашивает он.

– А похоже, что я ненормальная и буду разговаривать с водой?

– А по-моему, вы пробовали. И что же, разве в последнее время с вами не происходит ничего небычного?

Рыжая открывает рот, но не может произнести ни слова.

– Нет? – переспрашивает не писатель. – Тогда всего доброго.