Тойво

Тойво сидел ошарашенный, пытаясь понять личные ли это измышления пылкого поляка или общий замысел всего проекта букморфинга. Для Инес, впрочем, всё услышанное тоже стало открытием, и она задала вопрос, который заметно сбил напор Бузека:

– И всё же, как мы можем прочесть этот код в какой-нибудь конкретной книге? Где он, в частности, в «Защите Лужина»?

– Не знаю. Не скажу. Я разговаривал со многими коллегами. Даже те, кто признаёт наличие такого скрытого кода в русской литературе, не могут дать чётких научных критериев. Кто-то ссылается на словообразование, кто-то на православие или фольклор, кто-то даже на фонетику и русский алфавит. Эффект даёт всё это в комплексе. Это вам не гитлеровский «Майн Кампф», тут не так всё очевидно.

И тут Тойво осенило:

– То есть мы вслепую переписываем сюжеты книг, надеясь, что случайно выкорчуем и эйцехоре, спрятанное где-то между строк?

– Фактически да. Вместо индивидуальной точечной работы с неизвестным, мы выжигаем напалмом всё, в надежде сжечь и зловредные коды. Русские книги должны перестать быть жестокими, нравоучительными и подстрекающими. Мы и с Набокова начали, потому что он самый безопасный и понятный нам, европейцам. Кстати, давайте уже приступим к работе.

***

4.

Операцию внедрения центральный офис согласовал Стоуну неожиданно легко и быстро. Видимо, у них там нет готовых типовых решений, как подобраться к русским диаспорам в той или стране. Керим тоже полагал, что подразделениям «Фокстерьера» в разных точках планеты полностью развязали руки, поощряя креативные подходы, чтобы нащупать в итоге самые эффективные способы ликвидации русских. Этакий всемирный секретный конкурс «Кто найдет самый изящный способ геноцида в современных условиях?»

Керим и его аналитики помогали планировать Стоуну кипрскую операцию. Нашли подходящий контакт. Некто Антонис Демескос, молодой магнат, владеющий на Кипре сетью отелей и казино. В действительности это был Антон Дёмушкин, унаследовавший активы от своего отца, богатого русского бизнесмена. Интересен он был тем, что никак не контактировал со своей диаспорой, имел жену-гречанку, избавил свой холдинг от русских сотрудников и поменял имя несколько лет назад. То есть полностью и показательно дистанцировался от своего происхождения и своих соотечественников. Почему он так поступил, оставалось загадкой, но Стоуну чудилась здесь хорошая зацепка. Демескоса можно сделать либо сторонником, либо провокатором, либо подставным персонажем в предстоящей операции.

Однако даже подобраться к нему оказалось непросто. Демескос жил на охраняемой вилле в предместьях Лимассола, и судя по трекеру, перемещался редко. Офис своей компании практически не посещал, очевидного досуга не имел, выезжал изредка в столицу. Но всё же пользовался интернетом и эта часть его жизни была прекрасно видна Кериму. Судя по запросам и посещаемым ресурсам, фокстерьеры сделали вывод, что Демескос интересуется местной политикой. Фоксы стали искать в этом направлении и скоро выяснили, что на ближайших выборах в парламент Кипра Демескос хочет выдвинуть своего человека. Даже двоих, причём от разных партий. Через посредников он ведет переговоры сразу с обеими крупнейшими политическими партиями, руководящей и оппозиционной. В обмен на финансирование избирательных кампаний Демескос добивается включения своих людей в выборные списки. Оппозиционеры вроде соглашаются и выторговывают сумму побольше, а представители руководящей партии хранят пока гордое молчание.

Керим взломал почту посредников и перехватил переписку от лица руководящей партии. Теперь люди Демескоса были в полной уверенности, что переписываются с главными политиками Кипра, которые наконец-то! вышли на связь. Переписка длилась долго, каждое письмо с обеих сторон строго выверялось. В Лимассоле Демескосом, а на территории британской авиабазы Стоуном и Керимом. Им тоже пришлось изучить особенности местного политического ландшафта, чтобы отвечать грамотно, направлять разговор в нужное русло, но при этом не спугнуть жертву.

Стоун настаивал на организации личной встречи. Однако Керим приходил в ужас от этой перспективы. Ведь до сих пор заочную переписку на греческом языке вёл их сотрудник Костас. То ли грек, то ли киприот, а может ни то, ни другое. В их ЧВК не было принято выяснять происхождение коллег. Но греческий язык Костас знал как родной и переводил послания Стоуна так, что никаких подозрений на вилле Демескоса не возникало. Стоун же не знал ни одного греческого слова возражал Керим в споре с ним.

– Лучше давайте пошлём Костаса и снабдим его прослушкой.

– Керим, не суйся не в своё! Прослушка станет дополнительным фактором риска, если встреча пройдет в доме Демескоса, то гостей могут и обыскать. И, во-вторых, твой Костас не имеет такого опыта в подобных операциях, как я. Окей, я понял тебя. Тогда мы поедем вдвоём: Костас представит меня как наемного иностранного пиарщика, заместителя главы предвыборного штаба и заткнет свой рот. Дальше я на английском сделаю всё, что мне требуется.