Токийский декаданс

Фетишист постоянно щупал нижнюю челюсть и беспокойно повторял: «Хорошо, что не выскочила».

Когда я вернулась в клуб, менеджер с женой приготовили мне рисовую кашу по-европейски, с сыром, от которой мне стало тепло. В двенадцатом часу мне позвонили, и я снова пошла в отель. Клиентом оказался окулист. Он попросил связать его так сильно, насколько это было возможно. У меня это никогда не получалось, поэтому я вся взмокла, пока старалась. Я возбуждаюсь, когда связываю клиентов, но только если они молодые и нравятся мне, а этот был лысым не по годам и с запахом изо рта. Сорок веревок мне пришлось завязывать в течение сорока минут. Затем я засунула ему шарик в рот и оставила валяться на постели, словно предмет интерьера. Через десять минут я ослабила веревки, чтобы восстановить кровообращение, но это время показалось мне скучнейшим за всю мою жизнь. Сначала я пыталась представить, что пенис врача — это сигара, и курила его. А потом это мне надоело, и я включила телевизор. Было уже слишком поздно, ничего не показывали, и я снова позвонила своему бывшему любовнику.

Он дал мне послушать музыку, которую написал, взяв за основу хрипы фетишиста. Она не была похожа ни на одну мелодию, которую я когда-либо слышала. В ней был и рык огромного зверя, и шум волны. Я, закрыв глаза, отдалась этим звукам. Среди них оказался звук, напоминающий высокие ноты фортепиано, рассыпающиеся мириадами, словно звезды на ясном ночном небе. Он грел мне душу и уносил далеко-далеко, но когда я вновь открыла глаза, передо мной корчился от удовольствия перебинтованный, словно мумия, веревками мазохист, которому я тыкала в задницу ногой.

Женщина с кривым носом

Не хочу быть неправильно понятой, поэтому вначале всегда говорю клиентам, что раньше была красивой. Они по-разному реагируют, кто-то морщит физиономию, кто-то смеется или улыбается. Я предпочитаю, конечно, чтобы улыбались.

Естественно, я вру, что раньше была симпатичной. Но кругом полным-полно девушек куда более уродливых, грязных и бедных, нежели я. Один раз я была во французском ресторане с богатым клиентом и ела там холодный трехслойный суп — вишисуаза, парисуаза и еще чего-то, и все слои с разной консистенцией. Подозрительным был этот ресторан. И вульгарным. За стойкой что-то жарил молодой повар, надувая пузыри из жевательной резинки. Я не знаю, как именно выглядят рестораны высшего класса, но этот определенно не был таковым.

В детстве мы точно так же разделялись на три группы подобно этому трехслойному супу: богатые и красивые девочки, обычные и грязные и бедные. Могу поклясться перед Богом, я была самой обычной. Ну, точно не была ненормальной. В моем офисе полно девчонок с просто ужасным прошлым. Есть такие, которые ходили по рукам, есть те, кого заражали венерическими заболеваниями, а есть и такие, кого насиловали отцы. Они так непринужденно рассказывают об этом только для того, чтобы на этом не зацикливаться, на самом же деле все не так просто.

Мой отец работал офисным служащим, играл в гольф, имел машину и пуделя, и в нашем холодном городишке, на севере Тохоку, считался жителем мегаполиса. В нашем доме была веранда, что, в общем, удивительно для этого города. Летом мы часто устраивали здесь фейерверки. Пол на веранде был бетонным, поэтому тут можно было без проблем их запускать. На полу оставались следы, и, когда заканчивалось короткое лето, они служили мне в качестве символа счастья.

Первый год учебы в колледже я прожила со студентом из правых, помешанным на татуировках. Мне кажется, это как-то связано с тем, что мой отец покончил жизнь самоубийством за три года до этого. Отец обожал подстригать своего пуделя, он и сам сильно походил на своего питомца. Поскольку пес искренне любил меня, я отвечала ему тем же, но в душе ненавидела и пуделей, и мужчин, похожих на них. Ведь мне нравились сильные мужики.

Мой сожитель занимался карате, а на самом деле был просто извращенцем. Один раз пытался засунуть мне в задний проход кусок туалетного мыла, и когда я, рыдая, стала отбиваться, ударил меня кулаком и разбил мне нос. А потом пнул так, что я упала и стесала себе локти. Через полгода он уехал в Иран обучать карате служащих ВВС. Однажды он прислал мне фотографию, где стоял со смуглыми парнями в униформе и с ТТ в руках. Но на тот момент я жила уже с другим мужчиной.