Токио не принимает

На удивление легко оказалось найти людей, помнивших юную Катю. Как только он упомянул её имя и родинку на шее, несколько посетителей чайной сразу же заговорили о ней как о феноменальной мастерице, которая шила необыкновенные покрывала, а потом уехала в Варшаву. Виктор расспрашивал о её семье: знает ли кто-нибудь, где её мать с отцом, может быть, они тоже уехали в столицу. Виктору требовалась точная информация. Но люди только качали головами. Никто не мог добавить ничего конкретного. Ладно, есть хоть какое-то начало. Дальнейшие расспросы не принесли новых сведений, и ему пришлось купить билет на поезд до Варшавы.

Виктор никогда раньше не посещал столицу и испытал некоторый страх. Здания казались ему величественными и необычными, а люди, с которыми он разговаривал, – высокомерными. Похоже, никто ничего не знал о городе, по крайней мере нужной информации он так и не получил. Виктор остановился в маленькой гостинице на противоположном берегу реки, где почти – не селились поляки. Смуглые лица, странный язык и агрессивный вид постояльцев пугали его всякий раз, когда он вечером возвращался домой.

Несколько дней он искал без всякого успеха, расспрашивая владельцев лавок, официанток и полицейских, которых встречал во время блужданий по городу. Он рассматривал фотографии в газетах и взял за обыкновение заглядывать в каждый магазин, где предавались занавески и постельные принадлежности, чтобы узнать, не работала ли там его дочь. Варшава Виктору не нравилась, и поиски давались очень тяжело. Однажды поздно вечером, устав от тщетных исканий, он присел в баре и заказал себе пива.

Вскоре за стойку рядом с ним сел некий мужчина.

– Добрый вечер, – приветливо обратился он к Виктору.

Человек был высокий и мускулистый, с тонкими правильными чертами лица киноактера. Виктору понравилась вежливость незнакомца, и он начал откровенно рассказывать ему о том, что видел в городе, о своих впечатлениях от варшавян и о том, как он устал.

– А что конкретно вы ищете? – спросил незнакомец.

– Я ищу свою дочь, от которой отказался много лет назад.

И он рассказал постороннему человеку всю историю, опуская лишь некоторые незначительные детали, начиная с того момента, как его жена забеременела более двадцати лет назад, и заканчивал сносом дома и последовавшими вслед за этим событиями.

– Я решил найти ее. Видите ли, у меня в жизни больше ничего не осталось, кроме дочери. Я привязан только к ней. Когда-то я совершил большую ошибку, избавившись от нее. Потом тосковал. Проводя дни в одиночестве, я без конца смотрел на её свидетельство о рождении, которое казалось обвинением против меня. Так что однажды я сказал себе: «Виктор, ты должен исправить свою ошибку».

Если бы Виктор взглянул на своего собеседника, то заметил бы презрительное выражение на его лице.

– Исправить ошибку? Каким образом? Время движется только вперед. Прошлое упаковано и отправлено по назначению. Вы что, хотите разрушить свою жизнь, распоров все тонкие нити, которыми сшиты былые события? Желаете извиниться за ваш проступок? Вот этого я терпеть не могу. Я никогда не пересматриваю результаты моих действии. Они совершены в свое время и являются неотъемлемой частью моей жизни. Если потом я изменяю свои взгляды – ну что ж, они уже принадлежат будущему. Вот в чем разница между нами.

Виктор не совсем понимал своего нового знакомого.

– Но разве раскаяние не является добродетелью? Не лучше ли мне покаяться в грехах сейчас, чем когда я совсем состарюсь?

– Вы думаете, что после столь долгих лет разлуки она встретит вас с распростертыми объятиями? После того как вы выкинули её из дома? К тому же не похоже, чтобы человек вроде вас мог многое предложить давно утерянной взрослой дочери. Вы ничего не достигли в жизни. Ничего не поняли и никому не сделали ничего хорошего. Вы прожили бессмысленную жизнь. Даже если вы найдете дочь, думаете, это принесет счастье вам обоим?

Виктор уныло повесил голову.

– Все, что вы говорите, правда. Даже не знаю, что она скажет, когда увидит меня. Просто боюсь представить этот момент. Только я твердо решил исправиться и должен как-то убелить её в том, что стал другим. Вам не кажется, что она, возможно, тоже думает обо мне? Ведь девушке надо иметь отца.

Незнакомец нетерпеливо кивал головой.

– А как вы узнаете ее? Ведь прошло столько времени. Сейчас она уже вполне взрослая женщина.

– Ее звали Катя. Знаю, этого мало для поисков. Но у нес очень необычная пурпурная родинка на шее в форме креста. Таких не много…

Незнакомец улыбнулся.

– Какое совпадение, друг. Я совершенно случайно знаю вашу дочь.

– Неужели? Вы уверены?

– Безусловно. Её зовут Катя, у нее точно такая родинка, о которой вы говорите, и она примерно того же возраста. Думаю, нет никаких сомнений.

Виктор чуть не подпрыгнул от волнения.

– Вы хорошо её знаете? Чем она занимается?

– Очень хорошо. Мы очень близки. Однажды я оказал ей большую услугу. Занятия Кати сродни работе терапевта, и я пользовался её услугами. Поэтому мы и встретились.

– Вы можете представить меня ей?