Толкиен. Мир чудотворца

Наша галерея посвященных была бы не полной, обойди мы вниманием еще одного героя — вернее, героиню. Женские образы тем более восхитительны и во «Властелине Колец», и в «Сильмариллионе», что они редки. В предыдущих главах мы уже упоминали про Лучиэнь, Варду и Йаванну — героинь на редкость сильных. Но во «Властелине Колец» перед нами предстает прекрасная бессмертная эльфийская Владычица Галадриэль, близкая по духу Гэндальфу. Она, подобно Мелиан в Дориате, читает будущее в своих владениях — Лориэне.

Галадриэль прежде всего ясновидящая; высокая, статная златокудркая красавица, она чем–то походила на своего величественного супруга:

«Возраст по лицам Владык не угадывался, и только глаза, глубокие, словно море, но острые, как лучи Вечерней Звезды, говорили об их глубочайшей памяти и опыте древнейших мудрецов Средиземья».

Галадриэль, которую гном Гимли полюбит всем сердцем, едва ли не как истая ревнительница платонизма (62), поправляет даже своего царственного супруга Келеборна, когда тот позволяет себе назвать Гэндальфа глупцом, ибо он увлек своих друзей в зловещие недра Мории:

«Гэндальф Серый никогда не совершал безумных поступков, а тем, кого он вел через Морию, были неизвестны все его замыслы».

Галадриэль, оказывается, связывают с Гэндальфом особо доверительные узы, как и с орлом Гваигиром, которого она отправляет на выручку попавшему в беду Гэндальфу. Она же внимательно приглядывается ко всем братьям по Кольцу, и особенно к Фродо:

«Потом, словно связывая хранителей воедино, Владычица медленно обвела их взглядом — они не могли пошевелиться, пока она сама не опустила глаза».

Много позднее Галадриэль признается Гэндальфу, что самым слабым звеном в связке, объединившей братьев, был вспыльчивый Боромир, который из–за своей горячности едва не погубил все дело, да и самого Фродо.

Прогуливаясь по дивному Лориэнскому лесу, очарованный Сэм рассказывает Фродо о странных ощущениях, которые он испытал, ступив в сей благодатнейший эльфийский край и сравнив здешних эльфов с тамошними — раздел ьскими:

«Здешние привязаны к своей Благословении вроде как мы с вами к нашей Хоббитании. Они ли переделали по себе свою землю, или она их к себе приспособила, этого я вам сказать не могу, а только их край как раз им под стать. Они ведь не хотят никаких перемен, а тут и захочешь, так ничего не изменишь. У них даже завтра никогда не бывает: просыпаешься утром — опять сегодня… И магии ихней я ни разу не видел…»

Затем Галадриэль подвергает обоих хоббитов испытанию своим магическим зеркалом, словно предвидя, что на их–то плечи и ляжет самое тяжкое бремя, которое не сравнить с тяготами остальных братьев по Кольцу:

«Перед вами Зеркало Владычицы Лориэна. Я привела вас к нему для того, чтобы вы, если у вас достанет решимости, заглянули за грань обыденного зримого».

И что же они в нем увидят? Сэм — грядущие беды для Хоббитании в образе содрогающихся под ударами топора вековых деревьев… Ну а глазам Фродо явилось куда более тревожное видение:

«Но зеркальная чаша вдруг опять почернела — словно черная дыра в бесконечную пустоту, — и, всплыв из тьмы на поверхность зеркала, к Фродо медленно приблизился Глаз… Фродо с ужасом смотрел на Глаз, не в силах вскрикнуть или пошевелиться… Стеклянисто–глянцевое яблоко Глаза… ворочалось в тесной глазнице зеркала, и Фродо, скованный леденящим ужасом, понимал, что Глаз, обшаривая мир, силится разглядеть и Хранителя Кольца… Кольцо, ставшее неимоверно тяжелым, туго натягивало тонкую цепочку, и шея хоббита клонилась вниз… Глаз, постепенно тускнея, утонул, а в зеркале отразились вечерние звезды».

Наконец, Галадриэль сбрасывает маску:

«Не надо пугаться. Но знай — не песни и лютни менестрелей и даже не стрелы эльфийских воинов ограждают Лориэн от Черного Властелина. Ибо, когда он думает об эльфах, мне открываются все его замыслы, и я могу их вовремя обезвредить, а ему в мои мысли проникнуть не удается».

Могущество царственной Галадриэли и правда столь велико, что с помощью бриллиантового эльфийского Кольца Нэньи она может с легкостью отвратить вездесущее Око Врага. Знает она и о том, что дни ее сочтены:

«И от твоей [Фродо] удачи — или неудачи — зависит судьба Благословенного Края. Ибо, если ты погибнешь в пути, магия Средиземья падет перед лиходейством, а если сумеешь исполнить свой долг, мир подчинится всевластному Времени, а мы уйдем из Благословенного Края или станем, как и вы, смертными, добровольно сдавшись новому властелину, от которого не спасешь даже память о прошлом».

И тут Галадриэль преображается, становясь похожей, как чудится Фродо, на истую Валие:

«Она подняла к небу левую руку, и Кольцо Нэнья вдруг ярко вспыхнуло, и Фродо испуганно отступил назад, ибо увидел ту самую Властительницу, о которой только что говорила Галадриэль, — ослепительно прекрасную и устрашающе грозную».

А уже через мгновение–другое она вновь представляется хоббиту «неизменно юной и вечно прекрасной жительницей давно ушедшего прошлого». Она поняла, что настал и ее черед:

«Я прошла испытание. Я уйду за море и останусь Галадриэлью…»