Толкиен. Мир чудотворца

Пение ее сродни трелям птиц, она–то и передала свой несравненный дар соловьям. Мелиан покидает Валинор и возвращается в Средиземье. Там песнь ее доносится до слуха Элве, или Тингола, и он, зачарованный, берет дивную певунью за руку. Так Мелиан становится королевой и супругой Элве, или, по–другому, Элу–Тингола. Она оказалась правительницей куда более мудрой, нежели те, что властвовали в Средиземье до нее; «она возвеличила Тингола, хотя он и без того слыл среди эльфов великим, ибо был единственным среди всех своих соплеменников, кто собственными глазами видел два чудо–древа еще в пору их цветения», то есть покуда их не иссушили Мелкор и Унголиант. Далее Толкиен пишет, что «любовь Тингола и Мелиан явила миру самого прекрасного младенца из всех чад Илуватаровых, что были и еще будут потом».

Речь, конечно же, идет об уже упоминавшейся нами Лучиэни. Что же до союза Мелиан и Тингола. он чем–то напоминает одну знаменитую библейскую историю.

«Когда люди начали умножаться на земле, и родились у них дочери, тогда сыны Божий увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал… В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божий стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им. Это сильные, издревле славные люди» (Бытие 6:1–4).

Эти сильные и славные люди очень напоминают героев греческих легенд и их детей, рожденных от смешанных браков и соединивших в себе божественное и человеческое начала. У Толкиена примеров такого кровосмешения не так уж много, но от каждого такого союза рождаются поистине великие герои. Ну а завершается наша история об «In illo tempore» освобождением Мелкора, вымолившего–таки прощение у Манве, который уверовал в чистосердечное раскаяние хитреца.

«Манве поверил, что Мелкор отрешился от сидевшего в нем демона. Ибо сам он, чистый от всякого зла, не мог распознать истинной сути зла; к тому же он знал, что изначально, по замыслу Илуватара, Мелкор был ему ровня. Не смог угадать он, что таится в глубине души Мелкора, и узреть, что любовь оставила ее навеки».

Глава вторая

Проклятие и измена

В этой главе мы рассмотрим одну из самых мрачных тем в творчестве Толкиена — тему проклятия и измены. Проклятия, подобного тому, что тяготело над нибелунгами и героями греческих легенд, превратив их жизнь в сущую трагедию. Не случайно такое же страшное проклятие, изреченное Морготом в «Сильмариллионе», падает не только на многострадального Хурина, но и на весь его род.

Измена играет не менее значимую роль в феодальном мире, где верность данному слову почиталась святым долгом. В мире нескончаемых войн, союзнических распрей и династических козней измена — предательство, отступничество — являет собой самое страшное из злодеяний.

Первый отступник в мире Толкиена, разумеется, мятежный Вала Мелкор, решивший уничтожить творение Эру и своих собратьев–Валар. Саурон, его прислужник, такой же предатель: он сеет мировой хаос, который охватывает все и вся. При этом в огромном мире Толкиена существует две категории предательства: непосредственное и ярко выраженное; и невольное, бесповоротно меняющее жизнь героя и становящееся, по сути, его злым роком. К первой категории можно отнести предательство Мелкора, Саурона, а также Сарумана и Гнилоуста; а ко второй — отступничество Боромира, Денэтора или Турина, героя самой печальной истории в «Сильмариллионе».

Во «Властелине Колец» есть два героя, которые мало в чем уступают друг другу, даже в красноречии: это Саруман и Гнилоуст. Саруман — жалкое подобие Саурона, хотя зла от него не меньше: ведь это он в конце повествования предает скверне благоденствующую Хоббитанию. Саруман становится изменником потому, что он бессилен противостоять чарам зла, с которым призван бороться. А стало быть, предает он и Гэндальфа, и остальных мудрых из Светлого Совета — таинственных магов–истари, объединившихся с эльфами и людьми против Саурона. Затаившись в своей крепости Изенгард, Саруман собирает вокруг себя темные силы — орков, которым уже не страшен солнечный свет. Он становится своеобразным сахером — по исламской традиции, колдуном, сбившимся с пути истинного и двинувшимся в обратную сторону, то есть так называемым контрпосвященным.

Между тем его верный прихвостень Гнилоуст постоянно отравляет душу старому Властителю Мустангрима Теодену. Его пагубные, полные безысходности речи подтачивают дух доблестного воителя — и он дряхлеет у всех на глазах. Вот, к примеру, что отвечает Гнилоуст на призыв Теодена присоединиться к его войску и мечом доказать верность своему повелителю:

«Подобная решимость к лицу конунгу из рода Эорла, как бы он ни был стар… Конечно, преданный слуга умолил бы его пощадить свои преклонные лета. Но я вижу, что запоздал, и государь мой внял речам тех, кто не станет оплакивать его преждевременную кончину…»

Но Гэндальф без труда изобличает злой умысел Гнилоуста и сообщает об этом Теодену, в то время как Грима (настоящее имя Гнилоуста) пытается обвинить Гэндальфа во лжи: