Только бы не рыженькая!

– Да все рыжие стервы! – сказал дед. – Вот на бабку свою посмотри – рыжая как сатана! Думаешь, легко я жизнь прожил? Отмучался с ней и до сих пор мучаюсь.

– Рыжие – женщины страстные, но довольно ветреные, – философски заметил мой дядя – талантливый обвальщик мяса.

– Рыжей может быть любовница на месяц, но никак не жена, – сказала дедова сестра.

Мама же сказала:

– Сынок, я так счастлива, сынок, она тебе подходит, такая умница, сразу видно – много умеет. Хозяюшка. И добрая. Сынок, главное, чтобы маме нравилось.

Отец высосал мякоть из бочкового помидора, осушил рюмку водки и наколол на вилку колбасу.

– Эх, девоньки-голубоньки, за что я вас люблю – за четыре губоньки, – молвил отец.

Бабушка решительно заявила:

– Она тебе не подходит.

– Почему? – спросил я.

– Никто никогда не поймёт, что у рыжих на уме, – сказала моя рыжая бабушка. – У них тыквенная каша в голове. Сегодня одно на уме – завтра другое. Нет, Максим, такая женщина не для тебя. Она слишком красива, а у тебя нос длинный… картошкой… дедов нос у тебя… и потом… ах, ладно…

Бабка махнула рукой, явно ожидая, что все попросят её продолжить.

– Продолжайте, бабушка, говорите, – не подвели все.

– Не буду, не за столом сказано, – притворно упиралась бабушка.

– Ну скажите! – просили все.

– Говори, бабуля, – попросил я.

– Она чёрная вдова! – сказала бабка, и все охнули. – Да у неё на лице написано. Веснушками на щеках выложено – губительница мужчин. Всех своих мужиков в могилу сводит. Кровопийца. Ужас-ужас!

– Чёрная вдова… чёрная вдова… как мы не заметили, – зашептались за столом.

У меня по спине холодок пошёл.

И правда, с тех пор, как я начал встречаться с Аней, чувствовал себя неважно: руки дрожали, в голове шумело, колени болели, что-то с мочевым пузырём было не так и зрение немного хуже стало. Чертовщина, бабка сразу заметила.

За столом началось голосование: все, кроме матери, проголосовали против, отец воздержался.

Мама сказала:

– Ну, что же, мне девочка нравится… хорошая девочка, Максим, но раз все против… тогда и ладно.

На том и порешили.

А когда Аня зашла в зал, все снова улыбались, много шутили и с удовольствием с ней чокались.

Больше с Аней я не встречался.

Мне ради этого пришлось снять квартиру в другом районе.

От знакомых я слышал, что у неё появился новый мужик. И мужик этот щеголял в жёлтой рубашке, и часто его можно увидеть у дома с мусорным ведром.

Потом мне сообщили, что зимой на темечко тому мужику упала большущая сосулька с крыши. И мужик умер на месте.

С тех пор рыжих я десятой дорогой обхожу.

Если увижу рыжую в магазине, то иду в другой магазин. Если рыжая в маршрутку зайдёт, то я прошу немедленно остановить и выхожу, например, к нам на работу наняли рыжую бухгалтершу – и мне пришлось перевестись в другой отдел. Что поделаешь?

После неудачной попытки с Аней я места себе не мог найти. Вроде парень нормальный – голова на плечах есть, не больной, не шизофреник, и руки, и ноги, не коротышка, не какой-то там пропойца, при работе приличной, могу себе пару раз в год позволить на море съездить, не красавец… да и не урод. Обычный я. Среднестатистический. Ну, может, нос чуть великоват. Так в чём же дело? Неужели в носе моём проклятом дело? Однако я видел ужасных мужчин с прекрасными женщинами, я наблюдал за их отношениями, пытаясь раскрыть секрет, но так ничего и не уразумел.

До конца года я дал себе обещание, поклялся: во что бы то ни стало найти женщину и переспать с ней. А иначе в монастырь пойду, буду там навоз лопатой шевелить, дрова колоть и кельи драить.

Первым делом я сдался на милость своей семейки и согласился встретиться с девушками, которых они мне настырно подсовывали.

– У моей подруги есть внучка, она в Киев переехала учиться, сейчас на четвёртом курсе в Институте филологии, – сказала бабушка. – Кровь с молоком. Тебе обязательно понравится.

Я позвонил ей, её звали Таня. Приятный мелодичный голос, мы много болтали – и так около месяца. Говорить с ней по телефону – одно удовольствие, иногда мы и до четырёх утра болтали – обо всём на свете. Я пытался найти её в социальных сетях, чтобы посмотреть фотографии. Но в её профиле фотографий не оказалось.

Я представлял, как мы лежим с Таней в кровати, я мыслил её худой миниатюрной блондинкой с выдающейся грудью чёрной вдовы Ани. Она гладила меня по спине и шептала:

– Максим, мне так хорошо с тобой. Спокойно, как за каменной стеной.

А я её спрашивал:

– Тебе понравилось?

Она отвечала:

– Это было нечто, никогда такого не испытывала.

Странное дело: несмотря на то, что мы быстро нашли общий язык по телефону и, можно сказать, сдружились (а впечатление складывалось, будто мы знали друг друга всю жизнь!), она постоянно избегала встречи со мной.

Наконец мне надоели телефонные разговоры, и я прямо заявил:

– Давай или встретимся, или я с тобой говорить больше не буду.

– Есть одно местечко, – сказала она. – Уютный ресторанчик на площади Льва Толстого. «Тургенев» называется.