Только для тебя

Однако его тревога не улеглась. После такого нуждается в утешении, а он даже не обнял ее, прежде чем броситься на поиски Сэсила. Саксан могла подумать, что ему нет дела до ее переживаний.

В действительности же Ботолф беспокоился за жену даже больше, чем сам того хотел. Но при виде кровоподтеков и ссадин на теле Саксан первым желанием было не утешить ее, а разорвать на куски человека, который это сделал. Такие чувства, несомненно, являлись нормальными для мужчины, но Ботолф боялся, что Саксан не поймет его, если нуждается в утешении, которое мог дать ей только муж.

Едва приехав в Регенфорд, Ботолф бросился к жене, но на лестнице его остановил Питни:

– Милорд, не могли бы вы уделить мне минутку вашего времени?

– Я спешу к Саксан. Это так важно?

– Очень, милорд. Сэсил должен быть остановлен, вы согласны?

– Конечно.

– Милорд, страх за мою сестру и привязанность к вам придают мне смелости. Попытки прекратить смертельную игру Сэсила до сих пор были безуспешными. Вы обезвреживали наемных убийц и ждали, пока он нанесет следующий удар, но этого недостаточно. Я же предлагаю кое-что другое.

Ботолф вздохнул:

– Это семейное дело. Я бы не хотел широкой огласки.

– Мне кажется, вам надо спросить себя, не слишком ли высока цена за чувства вашей матери.

– Ты говоришь смело, парень.

– Я вынужден, милорд. Не уверен, понимаете ли вы до конца, что значит для меня Саксан. Нас связывают крепкие узы.

– Да, знаю, видел. Ну, продолжай.

– Мне кажется, что пора отбросить размышления о чувствах леди Мери, хотя мне больно об этом говорить, так как я люблю ее. Но тем не менее она остается слепа, когда речь заходит о зле, которое несет с собой Сэсил. Оберегая мать от правды, вы отдали в его руки свою жизнь, а теперь отдаете и жизнь Саксан. Позвольте мне поговорить с моими родственниками.

– А что они могут сделать?

– Их много, и они разбросаны по всей стране. Если вы согласны, то многие люди примутся искать Сэсила, и, возможно, секрет удастся сохранить в кругу семьи. По крайней мере несоизмеримо больше мечей будет шарить в тростниках, чтобы найти этого злодея. Позвольте мне рассказать обо всем моим родственникам. Это то, о чем я вас прошу.

– Меня бы удивило, если бы они до сих пор ничего не знали.

– Пока не знают, милорд, однако я не могу обещать, что молчание, которое вы желаете сохранить, не будет нарушено.

Ботолф положил руку на плечо юноши.

– Я вижу смысл в том, что ты говоришь, но мне надо это обдумать. Не хочу отвечать ни да, ни нет. Гнев все еще застилает мой разум. Я дам тебе ответ завтра.

Наблюдая за Питни, спускавшимся по лестнице, Ботолф тихонько выругался, затем повернулся и пошел в спальню. Молодой человек был прав. Пора перестать осторожничать, пытаясь сохранить все в тайне, чтобы пощадить чувства матери. Ему предстояло сделать трудный шаг, и нужно было время, чтобы все обдумать.

– Милорд, – шепотом сказала Тильда, когда он вошел в комнату, – она спит.

– Я посижу с ней. Попроси принести еды и воды для умывания.

– Хорошо, милорд, – сказала девушка и вышла из комнаты.

Ботолф занял ее место возле постели и нежно посмотрел на спящую жену. Он почти не заметил, как принесли еду и воду, затем нехотя встал, быстро умылся и поел. Он хотел уделить Саксан максимум внимания, когда та проснется.

Вернувшись к постели, он сел и, взяв Саксан за руку, стал наблюдать за ней. Она казалась такой хрупкой, такой юной, и его охватило сознание своей вины. Он вытащил ее из спокойного Вулфшеда, и Саксан оказалась втянутой в пучину борьбы за правление в Регенфорде. Острие меча этого безумца повернулось в ее сторону. Несмотря на клятву, Ботолф позволил своим чувствам снова возобладать над здравым смыслом. Женитьба могла бы подождать, пока не решен вопрос с Сэсилом.

Ботолф убрал локон, упавший на лицо Саксан, и вздохнул. Конечно, долго тянуть с женитьбой он бы не смог, но все же следовало еще немного подождать и использовать время для решительных действий. Вместо этого вожделение овладело им. Размышляя над причинами, по которым он брал Саксан в жены, Ботолф приходил к выводу, что вожделение и чувственность стояли за каждым его шагом.

Но нет, не только вожделение, подумал Ботолф. Вожделение – недостаточно емкое слово, чтобы им можно было обозначить его чувства. Вожделение – то, что мужчина испытывает к городской шлюхе или к его неверной первой жене, которая улыбалась так зазывно. Это не то, что чувствуешь по отношению к худенькой девушке-подростку, которая может воспламенить кровь одним своим взглядом.