Только любовь

– Хорошо, Валла. Я посижу с ним немного.

Служанка, кивнув, отошла от ребенка, и Руни склонилась к кроватке. Галар спал, сжимая в руке ярко-розовый хвост непонятного зверя. Он очень любил этот мягкий комочек окрашенной шерсти, хотя и не знал, как зовется пушистый дружок. Это «чудо» ему подарили Альв с Мертой. (Ребятам понравился яркий зверек, привезенный каким-то купцом из-за Моря.) Обычно, придя к сыну, Руни легко забывала обо всех неприятностях, но сейчас ей было плохо.

Почти две недели назад, согласившись использовать помощь Искателя, Руни нутром ощутила, что это опасно. Для города? Нет, для нее. Почему? Еще даже не видя Иланы, она угадала угрозу, а встреча разрушила хрупкий покой, обретенный с огромным трудом.

Прошло больше трех лет с того дня, когда Руни ушла в лесной дом, порвав с Ормом. Очнувшись от долгой болезни, она поняла: жар сжег память о прошлом, дав шанс возродиться, начать жизнь сначала. Однако ужасная ночь, пережитая Руни в Гальдоре семь лет назад, все же оставила след.

Отвращение, боль и мучительный страх, порожденные грубым насилием, вызвали шок. К счастью, резкий уход в рысь из леса открыл, что душа не так крепко завязана с плотью, как кажется. Позже, вернувшись назад, в свое тело, смертельно устав от претензий супруга, считавшего, что он загладил свой грех, сделав Руни законной женой, а не просто одной из наложниц, она подчинилась. Но, стоило Орму обнять ее, как страх глушил разум. И, не умея смириться, она «уходила». Всегда. Тело было во власти супруга, а дух далеко…

Начни Руни тогда ненавидеть того, с кем жила, ей бы было потом легче. Но неожиданный шок, пережитый в ту страшную ночь, перешел с человека на… Их отношения? Нет, на саму страсть. Протест вызывало общение тел, этот плотский контакт, при котором одна цель: любой ценой взять и насытиться. Ее тошнило от вспышек невидимой похоти и от семейных сцен…

Орм ее очень любил. Так, как он понимал. Как умел. То, что ненависть Руни достаточно быстро сменилась брезгливою жалостью и отвращением, ранило Орма. Не зная, зачем она так поступает с ним, он ее то проклинал, то молил о прощении. Не в силах вынести боль, он стремился унизить жену, оскорбить, обвинив в неудаче их брака. Привыкнув к восторгам любовниц, он просто не мог примириться с таким обращением.

– Кукла! Не Рысь, а лягушка в стоячем болоте! Холодная, скользкая… Лучше спасибо сказала бы, что я хоть как-то пытаюсь тебя разогреть. Да кому ты такая нужна! С тобой рядом любой станет психом!

Спустя время ругань сменялась мольбой дать ему шанс загладить вину и мощнейшею вспышкою похоти… Этот кошмар повторялся вполне регулярно.

– Ты просто не можешь любить! Ты не можешь смириться с тем, что не похожа на нас, на нормальных людей, и ты мстишь! Тебе нравится мучить, терзать, унижать! Это ты виновата во всем, что случилось! Одна только ты! Ты способна разбить жизнь любому!– не раз повторяла ее сестра, Свельд.

Постепенно она стала верить, что так и есть. Она одна виновата в том, что пробуждает в душе Орма низкие чувства. И в том, что не может родить. В том, что добрая, честная Свельд начала ненавидеть ее. В смерти Эрла… Не будь ее, Орм вряд ли бы приказал убить сводного брата.

– Любая крестьянка порядочней, лучше, чем ты! Выйдя замуж по воле родных, она честно стремится помочь мужу, сделать его жизнь приятной. Она помогает ему в поле, варит обед, убирает их дом. И рожает ему сыновей. А ты только и знаешь, что роешься в книгах, поеденных червем и крысами. Как настоящая ведьма! Ты больше не помнишь, что есть долг жены, долг сестры, долг хозяйки. Тебя ничего не волнует, тебе не нужен никто!

Как ни странно, тогда речи Свельд не заботили Руни.

– За все в жизни надо платить! А ты, Руни, привыкла брать даром, при помощи чар. Тебе все поднесли на серебряном блюде: любовь, семью, замок. Ты можешь носить драгоценности, платья из бархата, есть необычные блюда, не думать о завтрашнем дне… А взамен от тебя ждут ничтожную малость: улыбку, приветливый взгляд, мимолетную ласку!

За все в жизни надо платить… За те блага, которые так восхищали сестру, муж хотел получать ее ласку, и Руни платила… Платила за то, чтобы быть в чужом замке, не думать о завтрашнем дне, не метаться, не жить.

– Меня нет. Мне не нужно уже ничего. А вам нужно? Пожалуйста! Только отстаньте, – могла бы сказать она всем окружающим.

Эрл, возвратившись в Гальдор, снова дал ей надежду, заставил опять начать жить.

Лесной дом… Руни вдруг показалось, что время вернулось назад, и она стала прежней. Пугало одно: вновь остаться одной в этом мире, опять потерять человека, которого любит. Однако инстинкт говорил, что навязчивость может спугнуть, и она прикрывала свой страх одиночества грустной улыбкой и слабостью.