Только моя

— Не бойся, — успокоил ее Вулф. — Я провел много ночей в таком состоянии, но ни разу не набросился на тебя. И никогда этого не сделаю. Мне достаточно лишь вспомнить, какой ужас ты пережила, — и я в состоянии сдержать себя.

— Дело не в этом… Просто… это удивило меня.

Джессика незаметно вздохнула, стараясь прогнать чувства, навеянные сном. Она потерлась щекой о его теплую грудь в надежде заглушить голос ветра, повторяющего слова Вулфа, что она никчемная и неумелая. Когда она почувствовала, что Вулф хочет отодвинуться, она тихонько всхлипнула и обняла его крепче.

— Не уходи от меня, — шепнула она горячо.

— Я думал, что напугал тебя.

Она покачала головой. При этом движении на грудь Вулфа легла прядка шелковистых волос.

— Ты уверена? — спросил он.

— Вполне.

Вулф неторопливо обнял Джессику и притянул к себе Она расслабилась в его руках, несмотря на явное свидетельство его возбуждения. На несколько минут воцарилась тишина, нарушаемая завыванием ветра.

— Вулф!

Он издал горловой мурлыкающий звук, означающий вопрос.

— Когда я увидела Виллоу… — Джессика запнулась, не находя слов для передачи своего чувства. — Это рождение…

Вулф поцеловал Джессику в лоб.

— Это пробудило в тебе кошмары, да? Не беспокойся Это со временем пройдет. Даже самые благополучные роды — вещь достаточно грязная. А когда на это накладываются кошмарные воспоминания, это вполне может вывести из равновесия.

— Я имею в виду другое. Да, роды — вещь грязная, но и весна тоже грязная. Нельзя приготовить омлет, не разбив яйца.

Вулф улыбнулся и коснулся щеки Джессики.

— Я не говорил тебе, какая ты смелая?

— Я жалкая трусиха, и никто не знает это лучше тебя.

Суровость ее тона поразила его. Он приподнял ее голову и заглянул ей в глаза.

— Это неправда, — просто сказал Вулф. — Ты пережила вещи, которые могли бы сломать даже взрослого, не то что ребенка.

Джессика горько покачала головой.

— Джесси, — прошептал Вулф, целуя ее веки. — Ты имела полное право убегать и прятаться по ночам, когда твой отец издевался над матерью, но ты приходила и оказывала ей помощь.

— Очень маленькую…

— Очень большую, — возразил он. — Ведь ты успокаивала женщину, которая сама должна была успокаивать тебя.

— Ее нельзя было успокоить. Я думаю, что под конец она была просто безумной.

Вулф закрыл глаза.

— Наверное, это было благом.

— Да. Но я осталась одна. Я думала, что умру, когда она умерла от холеры. Я так болела… Тогда он пришел, искупал меня, и стал кормить жидкой кашей, и согревал, пока тоже не умер.

— Кто он?

— Лорд… Мой отец. Все либо уже умерли, либо были при смерти. Я пыталась ему помочь, но в конце концов ветер забрал и его. Я думаю, он хотел этого…

У Вулфа перехватило в горле.

— Ты была совсем маленькой. У меня сердце кровью обливается, когда я представляю тебя, одинокую и напуганную.

— Так было до того времени, пока не появился ты, — произнесла она спокойно. — Я старалась не показать, какая я трусиха, но ты все-таки узнал.

— Молчи, — сказал он, целуя ее ресницы. — Трусиха убежала бы из дому и оставила Виллоу рожать в одиночестве. Ты так не поступила. Несмотря на свои кошмарные воспоминания, ты была при ней и не выказала ни малейших признаков страха. Калеб сказал, что ты вела себя спокойно, как доктор.

— Мой страх усугубил бы положение Виллоу. Я не могла себе это позволить. — Каким-то особо доверительным тоном она добавила: — Ты прав, Вулф: она редкая и замечательная женщина!.. А после того, как я видела ее роды, ее боль и потом ее радость, я стала гораздо меньше бояться.

Улыбнувшись, Вулф тыльной стороной ладони погладил щеки Джессики. Она слегка повернула голову и поймала указательный палец губами. Быстрый вдох Вулфа, когда она лизнула его кожу, сказал ей о его благодарной реакции.

— И Калеб научил меня кое-чему, — продолжила Джессика.

— Правда?

— Угу.

Вулф замер, когда ощутил кончик ее языка между пальцами.

— Когда я увидела Калеба с сыном, я поняла, что наследники нужны людям не только для того, чтобы было кому передать титулы и имения.

Вулф с трудом понимал то, что она говорит. Он раньше и вообразить не мог, чтобы Джессика вот так ласкала и покусывала его.

— Ты тоже научил меня кое-чему.

— Еще, — прошептал он.

— Что?

— Покусай меня, эльф.

Улыбнувшись, она скользнула зубами по чувствительным местам пальцев. Дойдя до их основания, она сунула между ними язык.

— Я тебя не учил этому, — сказал он хрипло.

— Но ты научил меня иному, более важному.

— Разве?

— Да, — шепнула она. — Я увидела в тебе благоговение и желание вот так же держать на руках собственного ребенка… Вулф, позволь мне подарить тебе ребенка…

Он окаменел.

— Люби меня, Вулф… Позволь мне любить тебя… Позволь мне вернуть часть той красоты, которую ты подарил мне…

— Джесси, — вздохнул он, приложив большой палец к ее губам. — Все в порядке. Тебе не нужно платить мне тем же.

— Но я хочу!

Он грустно улыбнулся.

— Ты проснулась от страшных кошмаров.

— Это не старые кошмары. Это новый.

— Ты помнишь его?

— Господи, все очень просто. Ты ушел, и я осталась одна, а ветер настойчиво повторял мне, какая я никчемная женщина.

Руки Вулфа напряглись.

— Ты не никчемная.