Только не для взрослых

Под конец я уже так разошелся, что засунул огромную горсть себе в трусы. Макс зааплодировал, и я уже было собрался завершить выступление на этой фееричной ноте, как вдруг Трифонов, присев возле моих ног на корточки, выудил из лужи разбухший комок кристаллических шариков.

– Это что? – Прищурившись, он растер шарики между пальцев.

Изобразив полнейшее непонимание, я пожал плечами.

– Бли-ин, – взорвался Лёха. – Горелов – читер!

Тифон приложил ладонь к моему животу. Он, разумеется, был теплый.

– Держите его, – приказал Тифон парням и взял ведро. – Сейчас вернусь.

По выражению лиц обоих стало понятно, что теперь мне предстоит суровое наказание.

– Не, ну вы чего? – Я попятился. – Это же шутка. Прикол…

– Я люблю приколы. – Лёха пошел в наступление. – А снег терпеть не могу, и холод тоже… Но «вся суть в снеге». Забыл?

В поисках поддержки я посмотрел на Макса, но тот стоял готовый в любой момент броситься мне наперерез.

– Что вы на меня так смотрите? Я и не думаю сбегать, – произнес я и в ту же секунду рванул на выход.

Откровенно говоря, у меня не было ни единого шанса убежать от них, тем более босиком.

И все же мне удалось выскочить в коридор и домчаться до холла, где Макс подсечкой сбил меня с ног, и я растянулся голым животом на холодном полу.

Лёха тут же схватил за щиколотки.

– Тащим его в камеру.

– Может, сразу в морг? – предложил Макс.

– Блин, пацаны, – взмолился я. – Холодно же, правда.

– Об этом раньше думать нужно было! – сурово произнес Криворотов. – Отмучился бы один раз по-честному, ничего бы такого не было. А теперь придется расплачиваться.

– Давай я чем-нибудь другим расплачусь?

– Например? – Он выпустил мои ноги, и я, перевернувшись, сел.

– Ну смотри, моя запись с челленджем у вас уже есть, и, если выкладывать, придется выбирать одну. Сейчас получилось красиво, а на новой я буду орать и отбиваться. Оно тебе надо?

– Так это ж самый смак, – сказал Макс. – Видео с твоим ором соберет больше всего просмотров.

– Факт, – подтвердил Лёха. – Жаль, я наручники Амелину отдал.

– А давай его застримим и к вебкамщикам в сеть подключим? – предложил Макс.

– Офигели?! – Я вскочил. – Никаких стримов.

Макс схватил меня за одну руку, Лёха за другую, и я почти повис.

Но тут входная дверь раскрылась. Сначала показался Тифон с набитым снегом ведром, а за ним вошел удивленный Ярослав.

– Смотрите, кого я вам привел, – хитро произнес Трифонов. – Говорит, что в челлендже участвовать не будет.

– Как не будет? – Лёха выпустил мою руку. – Напомни, Никитос, кому ты его передал?

– Ярославу, – с облегчением выкрикнул я, вовремя сообразив, к чему все идет.

Яров отступил назад.

– Вы что, пьяные?

– Только Криворотов, – сказал Макс, медленно подкрадываясь к Ярославу за спину.

Ярослав резко обернулся, и, как только его внимание переключилось на Макса, Лёха с разбега запрыгнул ему на плечи. Я поспешил забрать его сумку с ноутбуком и очень вкусно пахнущий горячей едой белый пакет.

– Включай камеру, – рявкнул мне на ухо Тифон и, поставив в сторону ведро со снегом, радостно присоединился к парням.

Судя по всему, видео с Ярославом обещало стать самым топовым.

Глава 26

Тоня

Мила жила в Подмосковье. Час сорок на электричке. Маленький серый городок.

Подбить Герасимова прогулять школу и поехать со мной оказалось совсем несложно. Достаточно было пообещать сделать за него очередную домашку.

Папе тоже пришлось рассказать о своих планах.

Он не одобрил, но понимал, что по-другому быть не может.

Я терялась в догадках, что у Милы могло случиться и для чего ей понадобился Костик, но, учитывая ее образ жизни, ожидать можно было чего угодно.

Сопротивляться ей у Амелина получалось плохо. Он жалел ее и постоянно прощал, хотя она причинила ему столько зла, сколько ни один другой человек на свете.

Мила все время использовала его и, когда появилась я, никак не могла смириться с тем, что он вышел из-под ее контроля и стал жить своей жизнью.

Не догадаться сразу отправиться к ней было очень глупо. Наверное, после лета я слишком поверила в то, что Амелин, расставив все точки над «и», закрыл эту дверь.

Но у него не получилось. Он всегда поступал так, как хотел, чтобы поступали с ним. Защищал, помогал, любил и прощал. Делал все то, чего ему так не хватало самому.

Вот почему я не могла оставить его, прекратить поиски и дождаться, когда все рассосется само по себе. Потому что, пропади я, он пришел бы за мной даже через зеркало.

Мне всегда было интересно, кто его отец, и отчего-то казалось, что он должен быть умным и хорошим человеком. Ведь откуда-то это все в Амелине взялось: доброта, искренность, интеллект. А Мила была совсем не такая: холодная, не понимающая и совсем не умная.

Но, пока ехали с Герасимовым в электричке, я решила, что еду только для того, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, и успокоиться. Что я ни в коем случае не стану вмешиваться, уговаривать его или спасать.

Мысли были неприятные и болезненные, но при этом я чувствовала осознанность, словно выныривала из густого тумана.

Каждый человек делает свой выбор, и спасти того, кто не хочет быть спасен, невозможно.