Только не ты + бонус

— Я бы тоже, — говорит он.

Я ощущаю тепло его губ в сантиметре от моих, от этого кружится голова.

— Если вам причинили зло, скажите, и я помогу вам, чем могу. Я все для вас сделаю! — обещаю вдруг. Трудно смотреть в глаза, когда он так близко, но я улавливаю его улыбку. Доверие в его взгляде. — Я поддержу вас, помогу…

Я замолкаю, потому что понятия не имею, как помочь директору английской компании, у которого (с моей помощью) украли что-то важное.

— Тебе очень страшно, Алена? — снова спрашивает Александр, впервые не искажая мое имя.

— Очень.

— Тебе одиноко?

Я резко вдыхаю. Этот вопрос царапает нутро очень близко к сердцу.

— Очень. А вам? — Он молчит. Конечно, мужчинам нелегко в таком признаваться. — Вы один отвечаете за всех и все. Наверное, это очень трудно.

Моя наивная фраза, вырвавшаяся на самом пике эмоций, получает прямой ответ.

— Да.

Это короткое слово взрывает что-то внутри меня, прежде невидимый, неощутимый резерв. Я, испуганная и загнанная в угол, вдруг чувствую силу и желание защитить прекрасного мужчину, показавшего мне свою слабость. Я касаюсь его губ. Я первая касаюсь его губ и замираю, не двигаясь. Он не целует меня, но и не отстраняется. Удерживает контакт. Мы силимся смотреть друг другу в глаза, но на таком расстоянии это невозможно.

Александр сжимает мою руку.

— Ты хочешь, чтобы тебе не было страшно? — спрашивает в мои губы.

— Да.

— Ты хочешь, чтобы тебе не было одиноко?

— Да.

Его вторая рука опускается на мои колени.

Задерживаю дыхание.

Знаменитое правило трех «да», известное всем дельцам: заставь человека дважды сказать «да», и тогда третий раз — твой. Бесплатный.

Кто из нас сделал первый шаг? Я прикоснулась к его губам, но он стал на одно колено и взял меня за руки… я не знаю… я не могу думать, да и не хочу.

Мне хорошо с ним, он дарит защиту и спокойствие и понимает меня, как никто другой.

Александр давит, а я поддаюсь. Внутри меня — слабость, недавно обнаруженная мягкость, и он ощупывает ее, довольно урчит и давит сильнее.

Я ответила ему двумя «да». Третье станет решающим.

— Да? — спрашивает Александр.

— Да.

Он гладит мои пальцы, проводит сомкнутыми губами по подбородку. Уверенной рукой разводит мои бедра. Каменная уверенность Александра купается в моей мягкости, во временной потерянности. Он застал меня в опасный момент, когда я остро нуждаюсь в защите и чужой силе, и он готов их дать. Он сильный мужчина, который не стесняется собственной слабости. Этого достаточно, чтобы я перестала сомневаться. Это не домогательства, ни в коем случае не плата за вердикт невиновности, а близость двух незнакомцев, познавших одиночество и страх.

Александр гладит мои бедра, его губы все еще рядом с моими. Это прикосновение, а не поцелуй.

— Тебе тепло? — спрашивает.

— Очень.

Он имеет в виду нечто большее, чем температуру в кабинете. Ладонь скользит под юбку, ногти царапают капрон колготок.

— Шире! — приказывает он, и я развожу колени, повинуясь его воле. Костяшки его пальцев потирают промежность, и мое тело тяжело оседает от похоти, как сырое тесто. Я не могу пошевелиться.

Александр с трудом контролирует дыхание, роняя на меня рваные полувздохи.

— Алена… — он басит. Опускает голову, проводит носом по моему бедру, и я плыву в чистой похоти. В принадлежности сильному мужчине, который решит все мои проблемы. Придаст смысл и направление моей жизни, пока я не приду в себя. Я горю от потребности раскрыться и впустить его силу, позволить вести меня вперед, за собой.

Александр ловит мое хныканье губами, но не целует. Дергает за бедра с такой силой, что я сползаю с кресла. Он на коленях, я в его руках. Раздевает меня с неожиданной ловкостью. Даже колготки, и те исчезают за несколько секунд, несмотря на то, что я сижу верхом на Александре.

Сам он остается одетым, только скидывает пиджак. Собирается раздеться и дальше, дергает за ворот футболки, но потом нетерпеливо фыркает и склоняется к моей груди.

Моя нога на его плече, спина все еще на кресле. Александр теребит языком грудь, издавая животное урчание.

Я ожидала нежность, поцелуи, понимающие объятия, но я была не права. Страх — это животный инстинкт, защита тоже. Страх переходит в страсть.

Я слежу за Александром в похотливом полусне. В страсти он совсем другой. С горящими глазами, одержимый, торопливый, словно загнанный на самый край. Он поглощает, бросается от одной груди к другой, тянет меня ближе. Срывает заколку и хватается за мои волосы, притягивая поцелуй. Не успевает вонзить в меня язык, как отстраняется и сжимает зубы вокруг соска.

Он не растрачивается на поцелуи.

Ему нужно все и сразу, как в бизнесе, так и в сексе. Вот он какой, Александр Великий.

Его пальцы горят во мне. Толкаются почти грубо. Александр спешит, страсть рвется из него вспышками.

Я держусь за его плечи, наклоняюсь, тянусь к ремню джинсов. Приподняв меня, Александр все делает сам. Я хочу увидеть его член, но Гранд склоняется ближе, покрывая мой живот укусами. Сильными, но не до боли, и мне хочется, чтобы он крепче сжал зубы. Чтобы метки держались неделями. Чтобы он снова захотел их увидеть, провести по ним языком и пальцами.