Читаем Только про девчонок полностью

Вот уж не думала Шурка, что бывает так. Ей казалось, что под водой как в темном царстве. На самом же деле здесь столько солнца! Озерная трава, освещенная солнцем, сверху видится обыкновенной зеленой, а в воде — изумрудной. Непривычным, даже странным, показалось ей слышать собственное дыхание. Наверно, врач, приложивший к спине больного стетоскоп, так хорошо не слышит его дыхание, как слышит в воде свое дыхание аквалангист. В трубке так шумит, будто рядом работает кузнечный мех.

Все гораздо проще казалось ей, когда она, тренируясь, дышала через трубку на берегу. В воде почему-то дышать было тяжелее и потому боязно. Наверное, сразу бы поднялась, когда б не было так интересно под водой.

Совсем иным виделся подводный мир через стеклянное окошко. Будто не водоросли, не растения видятся ей в окошко, а непролазный лес диковинных деревьев. Шура провела рукой над вершинами «деревьев», и они, сбрасывая с листьев ил, мягко закачались.

Сверху видится много разных животных, но совсем не столько, сколько их есть на самом деле.

Под листом стрелолиста дремала толстая пиявка. Натка наклонила лист и погладила пиявку. Не испугалась она, поплыла за Наткиной рукой. Натка подставила ладонь. Пиявка опустилась, пощекотала ладонь пятачком-присоском и, присосавшись, замерла.

Натка принялась снимать пиявку, чтобы положить ее в банку, но та не хотела отрываться, вытягивалась в нитку, но держалась. Брезгливая Шурка чуть не выронила изо рта трубку. Поднялась. Поднялась и Натка. Вынув изо рта трубку, спросила:

— Боишься?

— Боюсь, — призналась Шурка.

— Я сама буду ловить, а ты банку держи.

Какие все-таки страшные животные в озерах. Вот плывет что-то темно-коричневое, спина рубчатая, как бабушкин рубель[2], голова большая, черные челюсти похожи на рога. Наверное, больно кусается. Шурка подалась от этого страшилища, а Натка ловко поймала его и посадила к пиявке.

Как непривычно быть под водой: хочется все время спрашивать, а нельзя. Вот это, что за чудо? Шурка толкает сестру и показывает на траву, которая плавает перед глазами. На корнях травы множество усатых шариков. Шурке хочется сказать, что эту траву нужно взять в ботанический уголок музей. Натка делает знак, показывая пальцем на глаза: мол, внимательнее гляди.

В корнях травы много прозрачно-зеленых рачков. Они прыгают вверх и вниз, крутятся около усатых шариков. Вот один рачок забился под усы, и Шурка увидела, как шарик открыл рот, и рачок нырнул внутрь. «Вон оно что, — подумала Шурка. — Это же домики, где живут рачки».

Натка взяла траву и, осторожно заправляя корни, положила в банку.

Потом они шли по илистому дну до тех пор, пока Натка не встретилась еще с одним чудом. В кустах роголистика на паутинках-канатиках висел белый колокольчик. Под этим колокольчиком, как в прозрачном шатре, сидел настоящий паук. Натка ладошками подцепила колокольчик и сняла его вместе с пауком. Шурка хотела остановить Натку, подалась к ней. Хотела крикнуть: «Подожди! Дай посмотреть еще». Раскрыла рот — и трубка выпала…

— Чудачка ты, — сказала Натка, выбираясь на берег. — Паук этот не простой, а водяной. Мы его посадим в школьный аквариум, и он снова сделает себе такой же шатер.

— И это все в аквариум?

— Конечно. Вот такую траву не часто встретишь. Это трава-хищник.

— Хищник?

— Да. Ее называют пузырчатой. Она питается мелкими водяными животными. Вот смотри, — Натка оторвала один пузырек. — Видишь дырочку? Она клапанком закрыта.

— Я видела, как в нее заскочил рачок. Думала, он там живет, — сказала Шура.

— Нет. Рачок толкнулся в клапан, и он открыл вход в пузырек. Наружу клапан не открывается. Рачок остался там навсегда. Бывает, глупый рыбий малек забирается туда. Пузырчатка и его прикрывает.

— И съедает их?

— Нельзя сказать — съедает. Рачки там погибают и становятся пищей для растения.

— Значит, съедает.

— Поэтому и называется хищником. Есть еще трава росянка. На суше растет колокольчиком. У этого хищника много вот таких шипов. — Натка сложила колокольчиком ладони с растопыренными пальцами. — Как только в колокольчик попадает бабочка или муха, или жучок, шипы тут же замыкаются, — Натка сомкнула пальцы. — И сидит там гостья… Много таких растений, которые животными питаются.

— Как интересно, — задумалась Шурка. — Откуда ты знаешь?

— Учительница у нас по биологии много рассказывает интересного.

— Я бы тоже в биологи пошла.

— Ты — трусиха. Жучков боишься.

— Это сначала, а потом ничего, привыкну.

— Привыкай. Завтра на Чертово озеро пойдем.

— А это кто? — будто не слыша про Чертово озеро, спросила Шурка и показала на животное, похожее на бабушкин рубель.

— Это личинка жука-плавунца. Тоже хищник и очень вредный, поедает мальков, маленьких головастиков. Пребольно кусается. На Чертовом озере их много.

— Что ты меня пугаешь? Не боюсь я твоего Чертова озера, — обиделась Шурка.

О СМЕЛЫХ ЛЮДЯХ И МНОГОМ ДРУГОМ

Перейти на страницу:

Похожие книги

История Энн Ширли. Книга 2
История Энн Ширли. Книга 2

История Энн Ширли — это литературный мини-сериал для девочек. 6 романов о жизни Энн Ширли разбиты на три книги — по два романа в книге.В третьем и четвертом романах Люси Монтгомери Энн Ширли становится студенткой Редмондского университета. Она увлекается литературой и даже публикует свой первый рассказ. Приходит время задуматься о замужестве, но Энн не может разобраться в своих чувствах и, решив никогда не выходить замуж, отказывает своим поклонникам. И все же… одному юноше удается завоевать сердце Энн…После окончания университета Энн предстоит учительствовать в средней школе в Саммерсайде. Не все идет гладко представители вздорного семейства Принглов, главенствующие в городе, невзлюбили Энн и объявили ей войну, но обаяние и чувство юмора помогают Энн избежать хитроумных ловушек и, несмотря на юный возраст, заслужить уважение местных жителей.

Люси Мод Монтгомери

Проза для детей / Проза / Классическая проза / Детская проза / Книги Для Детей
Маленькая жизнь
Маленькая жизнь

Университетские хроники, древнегреческая трагедия, воспитательный роман, скроенный по образцу толстых романов XIX века, страшная сказка на ночь — к роману американской писательницы Ханьи Янагихары подойдет любое из этих определений, но это тот случай, когда для каждого читателя книга становится уникальной, потому что ее не просто читаешь, а проживаешь в режиме реального времени. Для кого-то этот роман станет историей о дружбе, которая подчас сильнее и крепче любви, для кого-то — книгой, о которой боишься вспоминать и которая в книжном шкафу прячется, как чудище под кроватью, а для кого-то «Маленькая жизнь» станет повестью о жизни, о любой жизни, которая достойна того, чтобы ее рассказали по-настоящему хотя бы одному человеку.Содержит нецензурную брань.

Василий Семёнович Гроссман , Евгения Кузнецова , Ханья Янагихара

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Самиздат, сетевая литература / Современная проза / Детская проза