Только с тобой (ЛП)

            Мануэль шлепнул руку на мое плечо, когда подошел ко мне рядом.

            - Похоже на проведение отличного времени, cabr'on*. С двумя очень горячими крошками.

            Я посмотрел на Рауля.

            - Кленси прислал это мне,- объяснил он. – Я начал искать и обнаружил, что оно распространяется как вирус.

            Кленси. Твою ж чертову мать. Ева…

            Сунув планшет Раулю, я вытащил телефон.

            - Я хочу знать, кто сделал это фото.

            Кто знал, что я был в Бразилии? Кто однажды последовал за мной в ночной клуб, в частную VIP-зону и фотографировал?

            - Уже в поисках.

            Ругаясь и проклиная все на свете сквозь дыхание, я позвонил жене. Нетерпение и ярость охватили меня, пока я ждал ее ответа. Звонок был отправлен на голосовую почту, и я закончил вызов. Набрал снова. Мной завладело беспокойство.

             Самые худшие страхи ее фантазии были захвачены в живом цвете на этой фотографии.

            Я должен был ей все объяснить, хотя понятия не имел, как это сделать. Пот бисером выступил на лбу и увлажнил ладони, но внутри меня неприятно знобило.

            Звонок во второй раз был переведен на голосовую почту.

            - Черт подери.

            Повесив трубку, я набрал еще раз.

   * Перев с исп. – мудак.

 

ГЛАВА 11

 - Выглядишь, будто тебе нужно добавки, - сказала Шауна, ставя ребухито* на маленький столик, находящийся между нашими шезлонгами,

   - Боже, - я засмеялась, слегка охмелев. Сочетание сухого шерри и сладкой газировки - подлый удар. И не совсем разумно изгонять похмелье большим количеством алкоголя. - После этих выходных, придется пройти курс детоксикации.

   Она улыбнулась и откинулась на спинку, ее веснушчатая кожа все еще оставалась бледной, и лишь слегка покрылась румянцем после двух дней, проведенных на солнце. Ее рыжие волосы были собраны на голове в сексуальном беспорядке, а голос слегка охрип от постоянного смеха прошлой ночью. Она надела купальник цвета морской волны, привлекший много благодарных глаза в ее сторону. Шауна – яркая личность, с вечной улыбкой и похабным чувством юмора.

   Этим она была очень похожа на своего брата, которого я любила и знала, как жениха моего бывшего босса, Марка.

   Мегуми подошла с другой стороны, неся еще два напитка. Она посмотрела на пустой лежак моей мамы.

   - Где Моника?

   - Она пошла охладиться в воду, - я искала ее взглядом, но не обнаружила. Трудно было не заметить лавандовый купальник, поэтому я решила, что мама просто пошла прогуляться. - Она вернется.

   Она провела с нами все время, празднуя, ничего не пропуская. Не в ее стиле много пить и поздно ложиться спать, но ей все это, казалось, приносило удовольствие. Вокруг нее всегда движение. Мужчины всех возрастов кружили вокруг нее. Мамина неотразимость - игривая чувственность, как у котенка. Я очень хотела обладать этим же качеством.

   - Только поглядите на него, - Шауна обратила мое внимание на Кэри, играющего на пляже. - Магнит для цыпочек.

   - О, да.

   Пляж был переполнен настолько, что с трудом можно было отыскать песок. Десятки плеч и голов виднелись на фоне океанских волн, но толпа вокруг Кэри сразу бросалась в глаза.  Он сверкал улыбкой, наслаждаясь вниманием, словно кошка на солнце. Волосы зачесаны назад, открывая великолепное лицо с очками авиаторами, защищающими от яркого солнца.

Поймав мой взгляд, он махнул рукой. Я послала ему воздушный поцелуй.

   - Вы с Кэри никогда не встречались? -  спросила Шауна. - И не хотели?

   Я покачала головой. Сейчас Кэри был ошеломляюще красив, здоров и мускулист - яркий пример идеального мужчины. Но когда я встретила его, он был тощим, с пустыми глазами, всегда в толстовке, даже в летнем Сан-Диего. Он прятал руки, стараясь скрыть следы неудачных попыток вскрыть вены, и носил капюшон на коротко стриженой голове.

   В сеансах групповой терапии, он всегда сидел вне круга, у стены, а стул балансировал лишь на задних ножках. Он отвечал редко, но если это происходило, то его юмор был черным, полным сарказма и цинизма

   Я подошла к нему однажды, не в силах игнорировать, излучаемую им, глубокую внутреннюю боль. «Не трать мое время, пытаясь наладить со мной отношения, - сказал он мягко, красивые зеленые глаза полностью лишены какого-либо света. Хочешь прокатиться на моем члене, так и скажи.  В сексе я не отказываю».

   Я знала, что это правда. У доктора Трэвиса была куча запутавшихся пациентов, многие из которых использовали секс в качестве бальзама или формы самонаказания. Кэри пользовались и те и другие, многие входили в открытую дверь.

   «Нет, спасибо, - ответила я, его сексуальная агрессия вызывала отвращение. - Ты слишком худой для меня. Ешь гребаные чизбургеры, придурок».

   После этого я пожалела, что пыталась быть хорошей с ним. Он нещадно преследовал меня, постоянно сыпля сексуальными намеками. Сначала я огрызалась. Но когда это не сработало, я убила его с добротой. В конце концов, он понял, что на самом деле я не собиралась с ним спать.