Только с тобой

– Чем же он занимается? Надеюсь, он не врач? Потому что в этом случае ты вообще не будешь с ним видеться. Мы с Нэнси за последние две недели пересекались разве что в лаборатории. У нас полное несовпадение практических занятий и коллоквиумов. Полагаю, ей начинает это надоедать, – с досадой сказал Энди. – Это тяжело, я и сам понимаю. Пытаюсь разгадать, как моим родителям вообще удалось сохранить брак. Если мы долго не видимся с Нэнси или спим по отдельности, у нас неизбежно возникает ссора. Тогда она ведет себя как настоящая стерва, а я выхожу из себя.

Иззи засмеялась.

– Ничего. На все нужно время. Вы же любите друг друга, значит, притретесь, – попыталась она приободрить друга.

– Надеюсь. Иногда я думаю, не послать ли все к черту.

А ведь именно к этому стремился Энди. Он хотел быть врачом, пропадать на вызовах, спасать жизни. Он хотел сделать мир лучше, как и Шон, просто выбрал для этого иной способ. Жизнь Изабеллы, ее работа в Этвуде, была более простой и удобной, чем у ее друзей. Правда, и платили за такую работу значительно меньше.

– А что еще творится в твоей жизни, помимо коллоквиумов и недосыпа?

Изабелла никак не хотела заканчивать разговор. Ей не хватало общения с Шоном, и она компенсировала утрату болтовней с Энди. А это чувство, что в любой момент Шон может погибнуть, и вовсе пропитывало горечью все мысли о нем. Наверняка Конни уже второй раз прощалась с сыном навсегда, провожая на новое задание. Что ж, хоть Энди выбрал профессию, не требовавшую рисковать жизнью и пропадать на долгие месяцы. Дружить с ним, делиться с ним наболевшим было просто и удобно. Именно это Изабелла и делала на протяжении уже девятнадцати лет.

– Да ничего в моей жизни больше нет, – с досадой отмахнулся Энди. – Пашу, как вол, сама понимаешь. Хорошо, что Нэнси тоже будет врачом. Женщина другой профессии не потерпела бы такой образ жизни своей второй половины. Ты была права, когда послала меня. Прямо как в воду глядела.

Прежде они не обсуждали эту тему даже вскользь.

– Думаю, мне было бы трудно смириться с тем, что моего мужчины никогда нет рядом, – признала Изабелла.

– Вот-вот… – Энди помолчал. – Так вернемся к твоему парню. Каков он?

– Он старше меня. Он продюсер фильмов, весьма успешный.

– Серьезно?

– Конечно.

– У вас уже был секс?

– Нет, доктор. Ты прямо как мой гинеколог.

Энди расхохотался.

– Погоди, вот выберу гинекологию, тогда узнаешь! Мама постоянно твердит, что я должен пойти по ее стопам. Я бы мог проходить практику под ее началом. Но мне не очень нравится этот профиль… Так насколько он старше?

– Намного. Ему тридцать девять.

Изабелла знала, что Нэнси всего на год старше Энди, они даже учились на одном курсе, но Нэнси перед поступлением отправилась с родителями путешествовать. Конечно, Энди разница в пятнадцать лет показалась пропастью.

Он присвистнул.

– Ого! Не слишком староват?

– Возможно. Он такой взрослый и опытный. Но пока мне весело рядом с ним.

– Ну еще бы! Балет, киностудия и все такое. Мне подобные развлечения даже не снились. Вожу Нэнси в закусочные и кафе при местной клинике. Да и выбираемся мы нечасто. Обычно вечером такая усталость, что я засыпаю прямо за столом, уронив голову на конспекты.

Изабелла подумала, что Энди точно преувеличивает, чтобы его пожалели, но не сказала этого. Было ясно, что другу нужно сочувствие, и она готова была его утешать. Еще ей было любопытно, станет ли Энди хоть чуть-чуть свободнее, когда закончит наконец учебу и приступит к работе.

– Тебе надо бы отоспаться, – заметила Иззи.

– Да уж, не помешало бы, – простонал Энди. – Даже странно, что где-то есть люди, которые ходят смотреть спектакли и на вечеринки, занимаются сексом и спят по восемь часов в сутки. Это кажется частью совершенно другой жизни, какой-то, знаешь ли, выдуманной.

– И в твоей жизни такое возможно. Надо лишь перетерпеть.

– Я бы на это не поставил. Ты же знаешь нас, последователей Гиппократа. – Энди вздохнул. – Ладно, давай прощаться. Позванивай. Я люблю тебя, не забывай об этом!

– И не подумаю. Я тоже тебя очень люблю.

Оба рассмеялись и отключили связь.

Изабелла решила заняться уборкой квартиры, а Энди вернулся к конспектам, потому что на следующий день у него был экзамен.

В Бостоне выдался отвратительный день, сырой, ветреный. Многие сидели по домам с простудой, по городу гулял какой-то кишечный вирус. Энди уже утомился выписывать рецепты для маленьких детишек, которых мучили понос и тошнота. Он думал, что если привезут еще одного обезвоженного бледного трехлетку с неудержимой рвотой, он начнет биться головой о стенку. К сожалению, таким крохам были противопоказаны серьезные препараты, оставалась лишь восстановительная терапия и борьба с обезвоживанием организма. Также было зафиксировано несколько случаев пневмонии: небольшой кашель, на который вовремя не обратили внимания, перерастал в мучительный лающий, требовавший серьезного лечения.