Только ты

Я обернулась, с любопытством разглядывая взрослых парней, что действительно держались нарочито самоуверенно. Они с шумом и смехом вошли в столовую и заняли центральный столик у стены, перебрасывая из рук в руки какой-то предмет. Увидев среди них знакомое лицо, я спросила о парне у подруги.

— А это Серега Воропаев, старший брат нашей Маринки. Такой же сноб, как его сестричка. Правда, не настолько переборчивый, но он ведь не девчонка. В прошлом месяце одновременно встречался со своей одноклассницей — Надькой Ковалевой и Динкой Губенко из нашего класса, так эти две дурочки, когда правду друг о друге узнали, настоящую драку из-за него устроили, еще и возле учительской. Хорошо мы с Петькой успели разнять, не то бы их точно исключили из школы! Збруев мне потом по секрету сказал, что этот гад Воропаев, оказывается, специально цирк устроил, чтобы сразу с обеими порвать. Говорю же: олень!

Парень был светловолосый, высокий и симпатичный, совсем не похож на гада. И если его сестра, увидев меня, сделала вид, что мы незнакомы, то брат, напротив, заметив знакомое лицо, удивленно поднял брови и приветливо махнул мне рукой.

— Эй, Матвеева, — услышала я возле уха грозный голос Дашки. — Не вздумай в него влюбиться! Здесь и без тебя желающих хватает! Такую мелочь, как ты, размажут по стене и не заметят! Уж лучше заучка Борька Брагин. Скучный, зато надежный. Слышишь, что говорю? Кстати, он с тебя уже третий урок глаз не спускает, я все вижу.

Влюбиться в мои планы точно не входило, особенно в популярного парня. Я еще ничего не знала о любви, о кознях и мужском вероломстве, разве что из книг, и все что сейчас хотела, это избежать ненужного разговора, помня о предупреждении Стаса.

И почему я понадеялась, что этот Сергей Воропаев поведет себя так же, как его сестра? Зачем вообще смотрела в его сторону? Но нет. Он отодвинул пустующий рядом стул и, кажется, собирался встать, чтобы направиться ко мне…

— Настя, стой, ты куда? А как же чай? — поймала меня за руку Кузнецова, но поздно, я уже схватилась на ноги и сдернула следом сумку.

— Извини, Даш. Вспомнила, что не позвонила папе. Встретимся у кабинета…

— У какого? — прозвучало озадаченное уже за спиной. — Ты же здесь ничего не знаешь!

Не знаю, это верно, но если хочу узнать, надо бежать. Пусть лучше оба считают меня странной чудачкой.

Я даже успела поставить поднос с тарелкой на специальную полку у мойки и вернуться в проход между столиками. Мне просто нужно было пробежать мимо парней, продолжавших шумно смеяться и перебрасывать между собой непонятный предмет. Просто сделать вид, что я не вижу удивленно шагнувшего ко мне старшеклассника и его взлетевшей навстречу руки…

— Эй ты, стой!

Я не во все моменты жизни была рассеянна, и мне бы точно удалось убежать, если бы не вещь, угодившая под ноги. Случайно или намеренно оброненная на пол кем-то из парней. Споткнувшись об нее, я выпростала руки и упала, приземлившись на дрожащие коленки. Чувствуя, как от стыда вспыхивают румянцем щеки, а на ладонях горит стертая о шершавый кафель кожа.

Вещью, виноватой в моем падении, оказался девичий бюстгальтер — красивый и дорогой, как для школьницы. Хотя тогда я мало в этом понимала. Во всяком случае, у меня такого точно не было. Я стояла на коленях и рассматривала его — черный, с пышными подушечками, кружевной, потому что глаз поднять не могла, зная, кто возвышается надо мной. В кого именно я едва не угодила.

Да, вся столовая замерла в ожидании, пока я стояла на коленках перед сводным братом, желая провалиться сквозь землю, а он не собирался помочь мне подняться. Впрочем, его друг-блондин — тоже.

Моя сумка лежала на модном ботинке сына моей мачехи, и я тихонько потянула ее на себя.

— Как живописно, прямо картина маслом. Бедная Настенька и законный трофей ее…

— Пасть закрой, Серый, — оборвал друга Стас. — Желательно всерьез и надолго. Я не шучу.

— Ясно, — не обиделся парень. — Тогда хоть лифчик Ленке верни, Фрол, раз уж здесь не хочешь ничего объяснить. Ты выиграл.

Меня подняла Дашка, ну конечно. А еще помог Петька Збруев. Недаром он сразу показался славным парнем. Я почти выбежала из столовой, но слезы сдержала. Как хорошо, что не расплакалась на глазах у всех. На глазах у светловолосой Маринки и ее подруг, со смехом проводивших меня взглядами.

— Вот же павлин! Раскорячился на проходе, не обойти! Терпеть не могу этого Фролова! Да и его дружки-олени ничем не лучше! Ну и угораздило же тебя упасть, Настя!

Мы стояли с подругой в неприметной нише в конце общего коридора, у стенда с рисунком аварийного выхода, и я все не могла оторвать руки от лица. Где-то за углом топтался Збруев с нашими сумками, и Кузнецова грозно приказала мальчишке топать отсюда прямо в класс.

— Давай-давай, Збруев! Сумки в руки и прямым курсом на английский! Нечего тебе тут девчачьи разговоры подслушивать! Ты как, Матвеева, в порядке? Не ушиблась? Может, отвести тебя в медпункт?

Я покачала головой, чувствуя теплую руку на своем плече.