Только ты одна

– Еще он меня душит. Моими же волосами. И ванну я больше не принимаю, только душ, потому что один раз он вошел и опустил мою голову под воду. Мыльной пены наглоталась. Противно было. В другой раз…

– Прекрати. Я не могу это слушать.

– А потом у нас бывает секс. Обычно мне больно. Но я притворяюсь, что мне хорошо. Иначе он рассердится. Пообещал пустить меня по кругу, если не буду слушаться. А еще у него есть мои фотографии. Совершенно порнографические. Он может их выставить в Интернете. И родителям послать. Но мне уже все равно. Только родителей жалко.

Федора больше всего ужасало, что она рассказывает так равнодушно и отстраненно. Обреченно.

Помолчав, Алина сказала:

– Ну ладно, я пойду.

– Куда?! – вскинулся Федор.

Она пожала плечами:

– Не знаю. Или что? Ты хочешь меня Владу сдать?

– Нет, не хочу. Останься.

– Ты мне поможешь?

И тут Алина, наконец, заплакала. Федя видел, что она пытается сдержаться, но слезы лились сами по себе.

– Я не буду, не буду! – испуганно сказала Алина, увидев, как изменилось Федино лицо, и стала вытирать слезы руками. – Можно мне в туалет?

– Конечно. Направо по коридору.

Алина ушла и пропала. Федор подошел к двери ванной и прислушался – она плакала, горько и безнадежно.

– Хватит реветь, выходи.

Алина вышла и робко посмотрела на Федора:

– Ты злишься?

– Да. Но не на тебя.

– Спасибо.

– За что спасибо-то?!

Господи, как же он злился! Как ненавидел себя! Если бы он не стал встревать, то и с отцом было бы все в порядке, и в ее жизни не случилось бы никакого Влада. Снова у него перед глазами встало видение белоснежной груди в черных кружевах и страшных синяков.

– А можно мне какие-нибудь тапки? А то я ноги промочила.

Федор нашел тапки и молча смотрел, как Алина стягивает короткие сапожки на каблуках. Носки она тоже сняла.

– Подожди! – сказал Федор, с отвращением посмотрев на мокрые носки и бледные ступни. Джинсы снизу тоже были явно сырые. – Ты вплавь, что ли, добиралась?

– Почти.

Он нашел шерстяные носки, подаренные ему мамой на Новый год – смешные, с оленьими мордами, и подал Алине. Она со вздохом облегчения нацепила носки и тапки.

– Есть хочешь?

– Нет, спасибо.

– А чаю? Или кофе?

– Да, спасибо.

Выносить это не было никакой возможности, и Федор рявкнул:

– Еще раз скажешь «спасибо» – прибью! – И тут же опомнился, увидев, как Алина шарахнулась: – Прости.

Он включил чайник, достал сахар, хлеб, масло, сыр и какое-то сомнительное печенье, оставшееся от сиделки.

– Ешь. А мне надо позвонить.

– Владу? – испуганно спросила Алина. Глаза ее сделались совершенно черными, а без того бледная кожа посинела. Федор физически ощущал исходящий от нее страх.

– Какому, мать твою, Владу! Я же сказал, что помо…

Федор осекся: ничего такого он не говорил. И не знал, действительно ли хочет ей помогать. А главное – как? Поэтому и собирался звонить Максу, который в свое время свел его с этим, провались он, Владом. Алина робко протянула дрожащую руку, взяла кусок хлеба и принялась жевать. Вот черт! Федя налил большую кружку кипятка, насыпал растворимого кофе, вывалил две ложки сахару, подумал и добавил еще одну, потом кинул туда ломтик лимона. Размешал. Намазал хлеб маслом, положил сверху сыр и сунул Алине. Она вдруг схватила его за руку ледяными пальцами:

– Послушай, ты не виноват!

– Откуда ты знаешь, что я?..

– Я вижу. Ты хотел как лучше. Ты не знал, что получится так. Я тоже не знала. Прости меня.

– Ладно, пей кофе.

Федор вышел и набрал номер Макса:

– Макс, привет. Ты занят?

– В меру, а что?

– У меня проблема. Хотел с тобой посоветоваться.

– Приезжай.

– А ты не мог бы сам приехать? Это касается Влада.

Помолчав, Макс сказал:

– Через час.

И повесил трубку. Он знал, что должен Федору – тот пару раз помогал ему, не взяв ни копейки. Макс восхищался этим пацаном: он сам в двадцать лет был полным раздолбаем, а этот уже хорошо разбирался, где какая рыба и почем, и знал, что некоторые услуги дороже денег. Но при мысли о Владе Макс нахмурился: он уже не раз пожалел, что когда-то связался с бывшим одноклассником и взял того в свое агентство. Впрочем, агентство – слишком громко сказано. Их и было-то всего двое. Потом Макс ушел, продав Владу бизнес за символическую цену, потому что надоело охотиться на постоянно изменяющих мужей и жен. А это испытание верности, которое придумал Влад, и вовсе Максу не нравилось. Особенно после того, как он встретил Лиечку, свою будущую жену[2]. И что же этот придурок выкинул на сей раз? Федор не стал бы обращаться просто так.

– Хорошо живешь! – сказал Макс, оглядевшись у Федора. – Практически пентхауз. Комнаты не сдаешь?

– Тебе сдам, – улыбнулся Федя. – Надо?

Увидев Макса, Алина вжалась в спинку дивана: высокий молодой мужчина, крепкий и опасный с виду, с наголо бритой головой и суровым лицом. Но тут Макс улыбнулся и мгновенно преобразился: сверкнули белейшие зубы, глаза засияли, выразительно поднялась бровь, а на щеках появились ямочки.

– Это и есть твоя проблема? – спросил он, разглядывая Алину, которая куталась в большую бордовую шаль с кистями, тоже принадлежащую сиделке. – Симпатичная.

– Это Алина, – сказал Федор. – Та самая. Любовница отца.