Только в моих объятиях

— И если я не дам им лошадей, они пройдут через этот лагерь и не пощадят никого — ни стариков, ни женщин, ни детей. И ты сейчас способствуешь этому.

Мэри всем телом ощущала, как нарастает в тонто волна гнева, которая наверняка заставит его отпихнуть ее подальше, чтобы оказаться лицом к лицу с Райдером. И хотя она подготовилась к этому моменту, сила толчка опрокинула ее на четвереньки. Она больно расцарапала обе руки, проехавшись по земле. Затаив дыхание, Мэри подняла взгляд и увидела силуэт Райдера, приближающегося к Розарио.

Поднявшись на ноги, она вытащила из мокасин свои кинжал. Райдер с Розарио настороженно кружили на месте. Клинок тонто потемнел от крови Мэри. У Райдера имелся один лишь «кольт», но его нельзя было пускать в ход — ведь это неизбежно дало бы толчок тому самому кровопролитию, которое он так отчаянно пытался предотвратить. Мэри толкнула нож по земле так, чтобы тот оказался поближе к Райдеру.

Розарио был более щуплым, увертливым и подвижным бойцом. Темные его волосы, стянутые на лбу головной повязкой, развевались над плечами. Он рванулся вперед, чтобы не дать Райдеру подобрать оружие. Райдер мгновенно уклонился от смертельного удара, провел два обманных выпада влево и вправо и неуловимым движением подхватил кинжал. В следующий же миг он выпрямился — на сей раз по другую сторону от тонто.

Теперь, когда Райдер был вооружен, Мэри позволила себе отвернуться от дерущихся мужчин. Больше она ничего не сможет сделать, чтобы повлиять на исход поединка, зато может попытаться спасти лагерь. Закинув конец веревки на столб у ворот, она широко распахнула их створки и потянула за веревку, заставляя выйти к себе первую лошадь. Обращаясь с ней ласково, но решительно, девушка вывела животное из загона. Остальным, связанным вместе, ничего не оставалось делать, как идти следом. Краем глаза Мэри заметила, как Розарио попытался провести боковой удар, но Райдер успел увернуться. Девушка поняла, что надо спешить.

Она и сама толком не знала, куда следует вести лошадей. Ей удалось лишь приблизительно запомнить направление, в котором воины чихуахуа уводили Райдера от загона. У нее были основания полагать, что индейцы найдут ее сами, если Двигаться в ту сторону.

Вскоре Мэри пришлось остановиться: шестеро всадников преградили ей дорогу. Отдав себя на милость Божию, Мэри постаралась приободриться, что было сил сжимая в кулачке веревку, которую протянула вперед:

— Это все вам.

Никто не шелохнулся. Никто не произнес ни слова. Они просто разглядывали ее. Такие женщины, как Мэри, были вне пределов их понимания. Рубаха и штаны придавали ей облик, непривычный для белой женщины. Высокие мокасины, столь схожие с их собственными, выдавали в ней жену Райдера. Немалое удивление вызвали также ярко-рыжая шевелюра и безмятежно-спокойное выражение лица. Она не пыталась прятаться, лелея свой страх, или размахивать кулаками, поддавшись отчаянию. Если она и чувствовала сейчас страх, то ей превосходно удавалось скрыть его, а силу эмоции обратить себе на пользу. Один из всадников выехал вперед:

— Это — женщина Того-кто-оседлал-ветер.

Мэри не поняла ни слова, однако заметила, что все остальные воины закивали в знак согласия.

— Эти лошадки — дар великому Джеронимо. Мы с мужем хотим, чтобы он принял их в подарок.

Индеец, выехавший навстречу, наклонился и взял у нее из рук веревку:

— Что ты знаешь про Джеронимо? — спросил он по-английски.

Мэри отчаянно боролась с паникой, хотя это было не так-то просто при виде грозной фигуры, восседающей на лошади.

— Я знаю, что он носит печать могучего воина, — честно призналась она.

— С чего ты это взяла? — еще более сурово спросили ее.

— Его имя сеет страх и уважение среди врагов.

Индеец с минуту обдумывал этот ответ, а потом перевел его товарищам. Раздался новый гул одобрения.

— И ты скажешь ему это, если встретишь на тропе войны?

— Уважение и страх наложат печать молчания на мои уста, — покачала Мэри головой.

Когда эти слова перевели, над головой Мэри загремел грубый хохот.

— Хитрой лисице придется украсть свой собственный язык, чтобы ее уста замолкли! — И воин снова рассмеялся — на сей раз восхищаясь собственным остроумием.

Мэри вовсе не требовалось знание языка, чтобы понять, что она сделалась объектом шуток. По крайней мере ей стало ясно — воины не желают зла. Ну что ж, с благотворительностью покончено — надо бы поспешить обратно, к загону.

— Я должна идти, — сказала она, — потому что мой муж…

— …собирается дать тебе хорошую взбучку!

Мэри подскочила на месте, услыхав голос Райдера. Промчавшись мимо лошадей, она кинулась ему на грудь и покрыла поцелуями все лицо. Почти не соображая, что делает, она принялась ощупывать разведчика с головы до ног в поисках новых увечий.

— Клянусь, я именно так и сделаю, Мэри, — бормотал он в промежутках между поцелуями. — Уложу поперек колена и выдеру!

Индеец, которому она отдала лошадей, одобрительно кивнул и что-то сказал по-своему.

Мэри слегка вздрогнула, но не выпустила из рук лицо своего любезного Райдера.

— Что он сказал? — спросила она.