Толкование на паремии из книги Бытия

Таков смысл рассматриваемого нами стиха в церковно–славянском переводе с греческого текста. Но с еврей­ского так переводят этот стих: «Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли чела? А если не делаешь доброго: то у дверей грех лежит: он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним». Этими словами Господь хощет обратить внима­ние Каина не на то, что было нехорошего в жертве его, а на злобу, поселившуюся в сердце его после жертвы. Этой злобы люди могут не заметить, но Всеведущий видит ее, и кротко обличая в ней Каина, в то же время предостерегает его от могущего произойти от ней злодейства. Каин ходил с потупленными взорами: это признак недобрый. Чья со­весть чиста, чьи поступки неукоризненны, тому свойствен­но смотреть на все окружающее открытым и прямым взо­ром, тому нечего бояться. Самая наружность Каина, его встревоженное и потупленное лицо свидетельствует о его сильной злобе на брата, которая может разрешиться ужас­ными последствиями, если вовремя не будет искоренена из сердца. Грех у дверей лежит: грех злобы на брата пред­ставляется здесь под образом дикого зверя, попавшего в тесное заключение, и порывающегося к выходу из него наружу. Злоба, заключенная в сердце, ищет исхода из него, влечет человека к наружному злодеянию. Не надобно да­вать свободы этому зверю, не надобно допускать, чтобы злоба, гнездящаяся в сердце, созрела до решимости на злодеяние. Он (т. е. грех злобы) влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним. 

Он увлекает тебя на злое дело, но ты противься этому пагубному влечению. — Смысл стиха отличен от того, какой выходит из церковно–славянского чтения того же стиха, но в том и другом случае цель слов Божиих к Каину одна: предостеречь его от злодеяния.VII. Паремия, положенная на вечерне во вторник второй седмицы Великого поста (Быт 4, 8–15).

В сей паремии содержится повествование об умер­щвлении Авеля Каином.

Гл. 4 ст. 8. И рече Каин ко Авелю брату своему: пойдем на поле. И бысть внегда быти им на поли, воста Каин на Авеля брата своего и уби его.

Зависть к Авелю и злоба на него созрела в Каине до решимости убить его, от которой напрасно предостерегал Каина Господь. Чтобы беспрепятственно совершить зло­деяние и скрыть следы его, Каин пригласил брата в поле. И приглашение, и беседа на пути, без сомнения, имели вид дружелюбия, иначе Авель не пошел бы за Каином. В душе Авеля, невинной и радостно настроенной благоволением к нему Божиим, не было и тени подозрения на брата, дышав­шего злобою и скрывавшего ее под лицемерною наружностию. Каин привел Авеля в такое место, где не могло быть свидетелей замышленного им злодейства, и убил его. Убие­ние совершено было с пролитием крови, как это видно из обличительных слов Господа к Каину (ст. 10), и из слов Иисуса Христа, грозившего Иудеям казнию за их кровавые преступления, начиная от крови Авеля праведного 

(Мф 23, 35). Злодеяние Каина — это был первый взрыв предвозве­щенной Богом (Быт 3, 15) вражды между семенем жены и семенем змия–диавола, продолжающейся чрез всю исто­рию человеческого рода. Зло не может жить в мире с добром. «Всяк делающий худые дела ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы» (Ин 3,20). Первый, исконный ненавистник добра есть диавол. Каин был первым порождением, семенем диавола в человеческом роде, и потому не мог жить в мире с

благословенным и святым семенем жены в лице Авеля. На такое значение Каинова преступления указывает апостол Иоанн, говоря: «Каин был от лукаваго, и убил брата своего. А за что убил его? За то, что дела его были злы, а дела брата его праведны» (1 Ин 3, 12). Самый способ проявления вражды к Авелю свидетельствует о сродстве Каина с диа­волом. Диавол лестью и коварством погубил Еву. И Каин также лестью и коварством вызвал Авеля в поле для его погубления. Диавол «человекоубийца бе искони» (Ин 8. 44), ибо «завистию диаволею смерть вниде в мир». И Каин явился подражателем диавола, сделавшись братоубийцею.

9. И рече Господь Бог к Каину: где есть Авель брат твой? И рече: не вем: еда страж брату моему есмь аз?

Вопросом Каину Господь хочет пробудить его совесть, расположить его к исповеданию греха, к раскаянию и к мольбе о прощении. Но Каин и слышать не хочет напоми­наний о покаянии. Он с дерзостию ожесточенного грешни­ка запирается в преступлении. От сего запирательства не удерживает его ни мысль о всеведении Божием, которая затмилась в нем, ни страх правосудия Божия, который, как увидим, пробудится в нем уже после и приведет его только к отчаянию. Какой страшный успех греха со времени гре­хопадения прародителей! Отец с матерью по крайней мере не запираются во грехе, а только стараются оправдать его, а сын не думает даже признаться во грехе.