Толкование путешествий

Экстаз сектантов на ритуальном радении описывался по симптомам. Так психиатр или, скорее, невропатолог описывает болезненные состояния: возбуждение кровеносной системы, секреторной функции, пищеварения и в особенности дыхания; движения разного рода; и наконец, возбуждение функций речи. Вращения и говорение сектантов Коновалов рассмотрел на фоне исторической перспективы, начиная с первохристиан и кончая современными православными ритуалами. Сектанты отождествляют экстатические переживания с действием Святого Духа. Приобщаясь к Духу, индивиды становятся «живыми богами» и выполняют в общине функции лидеров. Поэтому с феноменом экстаза связаны социальные механизмы жизни общин. На основе такого анализа автор собирался разобраться и в спорных проблемах происхождения русских сект. Но уникальным качеством этой единственной дошедшей до нас «части» его труда был обильно документированный, содержавший множество колоритных подробностей и архивных выписок, свод исторических сведений о телесных симптомах религиозного экстаза. Прошло столетие, но никто лучше, подробнее и серьезнее не написал о русских сектах.

Московский хлыст 18-го века показывал на следствии: его сердце во время радения «трепетало аки голубь». Кавказские шалопуты во время пения псалмов сначала краснели, а потом «бледнели как полотно». Арзамасский хлыст 1850-х во время молитвы чувствовал в своих внутренностях «аки огнь палящий». У скопческого пророка во время радения на губах выступала пена. В сотнях красноречивых примеров из области дыхания сектанты пыхтят и фыркают, зевают и икают, плачут и смеются, издают разного рода стоны, крики и вопли. С не меньшими деталями исследуются движения сектантов: местные движения (глаз, губ, языка и головы; рук и плеч; потягивания, вставания, притопывания, коленопреклонения); локомоторные движения (хождение, беганье, прыганье и скаканье); и, как основная часть ритуала и комбинация прочих его элементов, — вращения. Вся эта колоритная картина описывалась с помощью классификационных сеток, смоделированных по медицинским образцам. К примеру, все изменения дыхания разделяются на простые, смешанные и осложненные. «Осложненные спазмы» далее классифицируются по своим речевым признакам: они включают в себя либо нечленораздельные звуки, либо же отрывочные слова и фразы. Потом анализ доходит до самой речи.

Оппоненты, слушатели и читатели Коновалова, до того знакомые с нравами и верованиями русских сект исключительно по миссионерским их толкованиям, испытали немалое удивление. Изложение обычно концентрировалось на критике сектантских учений о троице, о человекобожии, о браке и так далее. В трактовке Коновалова, сектоведение переключалось с идейной пропаганды на научное описание; с богословских рассуждений — на примеры кабинетного этнографа, снабженные сотнями документальных ссылок; с исключительного интереса к содержанию — на почти столь же исключительный интерес к форме религиозных переживаний. Вслед за Джеймсом, Коновалов больше интересовался крайними и шокирующе резкими, чем умеренными, случаями[263]

. Вслед за Дюркгеймом Коновалов открывал для себя религиозное значение группового экстаза и человеческого тела. Как писал Марсель Мосс, суммировавший эту традицию, «тело есть первый и наиболее естественный инструмент человека», и потому явления духовной и социальной жизни находят свое первое выражение в техниках тела[264]

. В историческом развитии ритуала телесные его аспекты обогащаются опытом более тонких переживаний. Телесные ощущения видоизменяются, индивидуализируются, но никогда не вытесняются из религиозного опыта.

Вслед за классиками социологии религии Коновалов подчеркивал не уникальность той или иной религиозной группы (для чего материал русских сект давал большие возможности), а, наоборот, универсальность описываемых механизмов. Явления экстаза примерно в тех же телесных формах, что и у русских хлыстов, известны у шейкеров, у ранних квакеров, у пятидесятников и в других протестантских сектах. За пределами христианства кружения входят в экстатический ритуал шаманов, дервишей, суфи. Компаративистский пафос Коновалова был совершенно необычен. На одной и той же странице он выявлял аналогичные проявления экстаза (судорожные сокращения лицевых мышц) в описаниях южнорусских хлыстов, американских шейкеров, французских истеричек, пророка Магомета и еще Катерины из повести Достоевского Хозяйка[265]. Непрерывные сравнения между русскими и протестантскими сектами, более редкие сопоставления с язычниками и шаманами, аналогии с психиатрической клиникой — все это шокировало читателя. Самой опасной была аналогия между ритуалами русских сект и ранних христиан. Православная церковь признавала христиан первых веков, в отличие от католических святых и протестантских мистиков, своими святыми предшественниками; поэтому сопоставление с ними сектантов-еретиков оказывалось кощунственным.