Толкователи

– Значит, тогда не удалось получить никаких сведений об Аке? Кроме лингвистического отчета? – зачем-то переспросил Тонг.

– Почти никаких.

– Какое ужасное невезение! – снова воскликнул он. – Я понимаю, первые Наблюдатели были землянами, потому и посылали свои отчеты на Терру, а не на Хайн, что совершенно естественно. И все-таки ужасно жаль! Но еще неприятнее сознавать, что информация, посылавшаяся с помощью ансибля с Терры на Аку, проходила без сучка без задоринки АБСОЛЮТНО ВСЯ! Любую техническую информацию, которую запрашивали аканцы, им почему-то высылали без лишних вопросов и без всяких ограничений… Как, почему первые Наблюдатели допустили такую чудовищную культурную интервенцию?!

– Может быть, они ее и не допускали… Может быть, информацию аканцам посылали с Земли… юнисты.

– Но с какой стати? С чего это вдруг юнистам захотелось, чтобы Ака начала готовить свой собственный «Марш к звездам»?

Сати только плечами пожала.

– Они, должно быть, старались обратить аканцев в свою веру, – сказала она.

– То есть они убеждали аканцев поверить тому, во что верили сами? Неужели в систему их верований в качестве составляющей входил и индустриально-технический прогресс?

Сати с трудом удержалась, чтобы снова не пожать плечами.

– Так, значит, – продолжал рассуждать вслух Тонг, – в тот период, когда юнисты не разрешали Наблюдателям связываться с помощью ансибля со Стабилями на Хайне, они… занимались тем, что обращали аканцев в свою веру? А как ты думаешь, Сати, не могли они послать сюда своих… МИССИОНЕРОВ, – кажется, вы их так называете?

– Не знаю.

Нет, он вовсе не пытался извлечь из нее нужную ему информацию или загнать ее в ловушку. Рассуждая вслух, он изо всех сил пытался понять, пытался заставить ее, землянку, объяснить ему, что сделали с Акой ее сородичи и почему. Но она не хотела и не могла объяснить ему этого, как не хотела и не могла говорить от имени юнистов.

И он понял, почему она не хочет строить какие-то предположения и вообще говорить на эту тему. И извиняющимся тоном сказал:

– Ох, прости! Разумеется, ты никак не могла знать о планах юнистов. Но, видишь ли, я подумал… Если они действительно посылали сюда миссионеров и если им действительно удалось в значительной степени изменить аканские законы чести и морали, саму аканскую культуру… Понимаешь? Этим ведь вполне можно объяснить их Закон об ограничениях, правда? – Тонг имел в виду внезапно принятое аканскими властями пятьдесят лет назад решение о том, что отныне на Аке не может одновременно находиться более четырех инопланетных Наблюдателей и жить эти Наблюдатели обязаны будут только в больших городах. – Как и запрет на религию, принятый несколькими годами позже. – Тонг говорил очень увлеченно, он, видимо, давно уже обдумывал эти проблемы и сейчас просто светился от охватившего его воодушевления. Вдруг он спросил почти умоляющим тоном: – Слушай, а ты никогда не слышала о ВТОРОЙ группе Наблюдателей, посланной на Аку с Терры?

– Нет, а что?

Он только вздохнул. Потом как-то безнадежно махнул рукой, точно отметая какую-то собственную невысказанную теорию, и снова сел.

– Мы здесь семьдесят лет, – сказал он устало, – и все, что нам известно о здешней культуре, – это словарный состав языка довзан!

Сати почувствовала, как напряжение отпускает ее. Они снова вернулись с Земли на Аку. И сейчас ей ничто не угрожало. Она заговорила, осторожно подбирая слова, но довольно быстро и с явным облегчением:

– Когда я была на последнем курсе Экуменического подготовительного центра, мне удалось получить копии тех переданных материалов – после их восстановления, конечно… Разумеется, далеко не все. Несколько картин, отдельные фрагменты книг… В общем, маловато, чтобы делать какие-то выводы об уровне культуры в целом. И поскольку, когда я прибыла на Аку, здесь уже вовсю хозяйничала Корпорация, мне так и не удалось узнать, какую культуру, какой государственный строй Корпоративное правительство собой заменило. Я даже не знаю точно, когда именно здешняя религия была поставлена вне закона. Лет сорок назад, да? – Она слышала в собственном голосе противные нотки: фальшивые, льстивые.

Нет, это никуда не годится!

Тонг кивнул:

– Да, примерно. Через тридцать лет после первого контакта с Экуменой Корпорация выпустила свой первый декрет, объявлявший вне закона «иные религиозные учения и их практику». А еще через несколько лет те, кто проповедовал некие верования и претворял их в жизнь, были объявлены опаснейшими государственными преступниками… Но самым странным, как раз и заставляющим меня предполагать, что основной импульс для подобных перемен был получен извне, является то слово, которым они обозначают понятие «религия».

– Да, – кивнула Сати, – они используют хайнское слово.

– А что, своего не нашлось? Ты знаешь хоть одно их слово, соответствующее этому понятию?

– Нет, – сказала она, тщательно перебирая в уме не только слова языка довзан, но и других языков Аки, которые изучала в Вальпараисо. – Что-то не припоминаю.