Толлеус, искусник из Кордоса

Отдохнув на куче бревен, Толлеус отправился в мастерские по обслуживанию турнира. Любой желающий мог договориться на персональный заказ. Старику нужны были новые ступни для Паука, чтобы научить его ходить на цыпочках. Он не оставил эту мысль и даже наоборот: ему не терпелось скорее воплотить ее в жизнь. Искусник сначала хотел сделать ступни в форме большого листа лаврового дерева и крепить их не за середину, как сейчас, а за узкий край. Но потом решил поставить кузнецу более сложную задачку: сделать по четыре небольших пальца-лепестка на каждую ногу. В сложенном состоянии пальцы будут упираться острым торцом в землю, просто продлевая паучью лапу. А в развернутом – получится нечто на манер куриной лапы. Это открывало хорошие перспективы. Можно было бы варьировать площадь стопы, выборочно поджимая и растопыривая лишь некоторые пальцы. Также во время шага все лепестки можно было складывать, чтобы они не топорщились в разные стороны, и тогда ноги не будут цепляться друг за друга – с этой проблемой Толлеус уже намучился. Конечно, придется раскошелиться. Вообще металл – особенно в таких количествах – удовольствие совсем не дешевое. По правде говоря, старик уже ухнул уйму денег в многочисленные переделки голема. Если бы кто-нибудь сказал ему раньше, во что в конечном итоге выльются его траты, он бы бросил Паука еще в Беллусе и вообще с големами больше связываться не стал.

Маленькая наковальня в мастерской явно не годилась для реализации идей искусника. Максимум, что можно было тут сделать – это подковать лошадь. Однако железных дел мастер заверил, что все будет выполнено в лучшем виде, только не здесь, а в Широтоне. Правда, требовалось подождать – у кузнеца было много заказов.

* * *

Оболиус, расставшись с хвостом, снова обнаглел. Все время, пока Толлеус завтракал, парень приставал с мольбами взять его тоже смотреть выступление. Но старик был непреклонен, оставив его стеречь Паука.

В трактире старик узнал кое-что про Турнир. Сначала в течение нескольких дней будут идти отборочные соревнования, где судьи отсеют тех, кто не наберет проходной балл. А самые достойные будут позже участвовать во втором туре, который будет проводиться в Широтоне на большой арене внутри Серебряного Кольца. Именно он известен во всем мире как Турнир Големов. Причем далеко не все участники обязательно должны были выступать в отборочных турнирах. Именитые мастера и известные чародейские школы сразу допускались до финала. А попробовать свои силы в Палатке могли все желающие.

Пришла пора забираться на трибуну. Высоко Толлеус не полез – нет у него столько здоровья, чтобы подниматься по бесконечным ступеням. В результате видно было не очень хорошо – обзор постоянно закрывали снующие туда-сюда люди.

Впрочем, искусник увидел то, что хотел. Посмотрел на чародеев – в основном зеленых юнцов. То есть они действительно было молоды и не опытны. Участвовали, конечно, и люди в возрасте, и даже женщины. Но последние были в явном меньшинстве.

Старик впервые подробно изучил оробосских големов. Все они, как того и требовала номинация, были человекообразными. Но на людей они походили весьма условно: туловище, две ноги, две руки, голова. В большинстве своем на этом сходство закачивалось. Одинаковых големов или хотя бы точной симметрии не наблюдалось. Размер, материал, форма, степень детализации – все было индивидуально. Толлеус долго хмурился, озадаченный. Но потом решил, что того требует номинация: все люди разные, големы тоже.

Как оказалось, чародеи напрочь отказывались от механики. Толлеус даже испытал разочарование: все големы представляли собой смесь необработанного материала и чародейства. Искуснику нечего было почерпнуть здесь. Чародеи собирали свои творения прямо на площадке из тех самых бревен и камней, что старик приметил еще по приезде.

Толлеус аж привстал, пытался понять, как оробосцы это делают, но ничего не мог разобрать в бешенных переливах их аур. От этого становилось неуютно: искусник крепко вцепился в свой посох – единственную связь с привычным укладом.

Почему-то чародеи при строительстве своих големов зачастую выбирали тяжеленные разнокалиберные каменные валуны. Из такого материала получались кособокие уродцы. То ли дело - бревна: они одинаковы, доступны и легки в транспортировке. – Тут была какая-то загадка.

Иногда попадались исключения. Один чародей собрал свое творение из кучи песка, а еще один, лихо спрыгнув с пустой телеги, преобразил ее в голема. Трюк явно удался – трибуна взорвалась криками и аплодисментами.

Зрители, рассевшиеся на лавочках вокруг искусника, в большинстве своем тоже были чародеями. Толлеусу среди них было очень неуютно, однако на него самого почти не обращали внимания. Чародейские способности абсолютно не мешали зрителям активно делать ставки и веселиться от души. Беззаботная радость так не гармонировала с привычным образом мрачного типа в черной мантии, что Толлеус все время задавался вопросом: действительно ли вокруг те самые оробосцы, уж не приснилось ли?