Толстого нет

Софья Андреевна. Зачем она смеялась, Лёвочка? Муж мой, что мне делать? Пусть я виновата во всем, пусть я глупа, стара, смешна… Пускай все годы, что я отдала тебе, не существуют, и мои жертвы ничего не стоят… Только ответь мне – почему это вдруг стало так? Я хочу знать. Почему мы стали врагами, родной мой Лёвушка? Неужели лишь потому, что ты разлюбил меня? А в мне… всё ещё столько любви…

Свет гаснет. В темноте мелькают тени. Слышен шепот, голоса. Слышно, как подъезжает повозка. Торопливые шаги. Что-то падает и разбивается в темноте.

Сцена шестая. Станция

Прекрасное утро. Нарядная, свежая, Софья Андреевна входит в гостиную. Замечает на столе в вазе букет последних осенних цветов, любуется цветами.

Входит Александра Львовна.

Софья Андреевна. Что же ты меня не разбудила, Саша? Я и завтрак проспала.

Александра Львовна. Мама, ты прости меня. Я вчера говорила ужасные вещи.

Софья Андреевна обнимает ее.

Софья Андреевна. Саша, и ты меня прости. Мы все должны примириться… И за Катюшу не беспокойся. Адриана я прогоню, жить с ним никто ее не заставит. Зато ребенок ее будет рожден в законном браке…Знаешь, что я решила? Мы соберемся всей семьей, без чужих, сядем и честно, открыто поговорим с ним о наших делах. Он поймет, не разумом, так сердцем. Сердце у него открытое и любящее, уж я это знаю, мы столько пережили вместе…

Александра Львовна. Мама, мне нужно тебе сказать что-то важное.

Софья Андреевна. Я скажу ему – Лёвушка! Я всё сделаю, что хочешь. Всякую роскошь брошу совсем! С друзьями твоими будем вместе дружны, буду лечиться, буду кротка… Мне одно только нужно – чтобы ты был покоен и счастлив…

Александра Львовна. Мама, ты должна иметь мужество принять.

Софья Андреевна.

Что принять? Я не понимаю, что ты говоришь… (Пауза.) Что с отцом?

Александра Львовна. Он уехал сегодня ночью.

Софья Андреевна. Куда?

Александра Львовна. Я не знаю. Вот, прочти, он написал тебе…

Александра подает прощальное письмо отца. Софья Андреевна быстро пробегает его глазами.

Письмо падает на пол.

Софья Андреевна. Все кружится перед глазами… Подай мне воды.

Софья Андреевна вырывается и бежит куда-то.

Софья Андреевна. Разлюбил… Лёвочка! Как же мне жить? Как мне жить без тебя?

По ступеням поднимается Доктор, подхватывает ее под руки.

Свет гаснет.

В темноте раздается свисток, слышно, как где-то невдалеке с грохотом проносится скорый поезд – его огни быстро мелькают в окнах комнаты. Так же внезапно грохот обрывается, снова наступают сумерки.

Пустая комната, железная кровать. На кровати очертания чего-то белого – это фигура человека, полностью накрытая белой простыней. У постели сидит Александра Львовна.

Александра Львовна.

В конце октября 1910 года петербургские газеты поместили следующее краткое сообщение: «Вчера, 28 октября в 5 часов утра, Лев Николаевич Толстой ушел из Ясной Поляны и вторые сутки неизвестно где находится». Через три дня я поехала за ним.

С другой стороны сцены выходит Булгаков.

Булгаков. Чертков писал: «Не могу высказать вам словами, какою для меня радостью было известие о том, что вы ушли. Продолжение вашей жизни в Ясной Поляне при сложившихся условиях было невозможно. Уверен, что от вашего поступка всем будет лучше, и прежде всего бедной Софье Андреевне, как бы он внешним образом на ней не отразился»…

Снова проносится поезд.

Александра Львовна. Первого ноября слезли в Астапово, у отца сильный жар, забытье. Ехать дальше немыслимо. Второго ноября температура полезла кверху, появился кашель. Воспаление в легких. Приехал Чертков. Отец подробно расспрашивал о маме, о том, знает ли она, где он находится, с ней ли старшие дети? Отец был далек от мысли, что весть о его болезни облетела не только всю Россию, но и весь мир.

Лев Львович. Ночь была тяжелая, отец лежал в жару два дня. Третьего числа приехала сестра Татьяна. В ночь приехал брат Сергей, затем остальные…

Александра Львовна. Шестого ноября отец был особенно ласков со всеми. К вечеру стало много хуже. Дали кислород, впрыснули камфару. Успокоился, позвал брата: «Истина… Я люблю много… Как они…» Он тихо задремал, дыхание стало ровнее… Казалось, непосредственная опасность миновала. Все разошлись спать, кроме дежурных. Около полуночи всех разбудили…