Толстолоб

- Нет никаких официальных записей о том, что Роксетерское аббатство когда-либо закрывалось, - пояснил Александер. - Эти журналы содержат данные о пациентах, графики дежурств и списки запасов, актуальные до июля 76 года. В акте закрытия, который ты мне дал, утверждается, что аббатство было закрыто в апреле.

- Канцелярская ошибка...

- Хрен там, - отозвался священник. - Брось, Боб, офис аббатисы остался нетронутым. Там по-прежнему полно личных вещей, как и в спальнях монахинь. - Александер стал очень внимательно следить за монсеньером, уделяя особое внимание глазам, лицу и жестам рук. - Тумбочки в комнате для пациентов тоже набиты личными вещами. И медпункт по-прежнему полон лекарств, которым двадцать лет. Что, епархия закрывает аббатство, но оставляет в помещении препараты строгого учета? Тут какая-то нестыковка, Боб. Такое чувство, будто все исчезли за одну ночь, а Церковь посылает туда какого-то прислужника, чтобы запечатать место, пока кто-то что-нибудь не разнюхал. И почему я так думаю? Вчера я звонил в чертов офис земельных записей округа Рассел...

- Черт возьми, Том! - закричал Хэлфорд, что было для него довольно необычно. - Ты не имеешь права вмешиваться в дела Церкви!

- В дела Церкви, нет. А в аферы, да. - Александер улыбнулся и закурил сигарету. - Я знал, что у тебя задымится жопа. И я не должен тебе говорить, что регистратор сделок округа утверждает, что Церковь никогда не регистрировала акт закрытия.

- Мы регистрировали его у регистратора штата!

- Но это незаконно, Боб!

- Но не с отказом от записи, умник!

- Зачем потребовался отказ от записи? - продолжал напирать Александер. Он получал все, что хотел знать, просто наблюдая за монсеньером. - Зачем не регистрировать заявление о закрытии должным образом? Что тут такого? Единственная причина применения отказа от записи это либо избежание имущественного налога за используемое здание, либо избежание окружной инспекции. И я не должен напоминать тебе, что Католическая Церковь освобождена от всех имущественных налогов.

Хэлфорд был явно недоволен. Он был в ярости.

- Мне не нравится, когда меня называют лжецом, Том.

- Тогда прекрати лгать. Господи, Боб, у меня образование психолога. Меня учили узнавать, когда кто-то лжет. Когда-нибудь слышал о колебаниях век, отрицательно-импульсной кинестетике или противоположной реакции глаз и рук? Именно это ты сейчас проделываешь передо мной, Боб. Ставлю свой бенефиций на то, что ты лжешь мне в лицо.

- Сукин ты сын, - пробормотал Хэлфорд, затем признался: - Ладно, буду с тобой откровенен. Но я не лгал. Просто назовем это небольшим обходом фактов.

- Отлично. Вранье, как бы оно не называлось, остается...

- Я должен был перевести тебя, мать твою! - взревел Хэлфорд, внезапно вскочив и ударив кулаком по столу.

- Следи за языком, Боб.

- Ты переходишь все границы, выкидывая подобные фортели!

- Расслабься. - Александер пожал плечами, дымя сигаретой. - Просто скажи мне правду, хорошо?

Хэлфорд снова сел, продолжая сердиться.

- Мы отказались от регистрации в округе, чтобы они не посылали инспектора. Нам не нужен был там окружной инспектор, потому что фискальный год заканчивается в апреле. Мы сказали, что закрыли аббатство в апреле, а не в июле, поскольку не хотели платить хосписный налог за следующий год. Церковь не освобождена от уплаты всех налогов, гений ты наш.

- Хорошо, я понимаю, - согласился Александер. - Но есть еще кое-что, поэтому просто поясни. Хосписный налог, признаю, я не знал о таком. Но я знаю, что транспортировка реанимационных пациентов, таких как неизлечимо больные священники, должна быть законно зарегистрирована в управлении здравоохранения округа. Я им тоже звонил, Боб. Вы, парни, ни хрена не регистрировали.

Плечи у Хэлфорда поникли, как у игрока в покер, уличенного в блефе.

- Какова истинная причина, Боб? Нет никаких записей о перемещении роксетерских пациентов после закрытия аббатства. Вы, парни, сделали этот отказ, не для того, чтобы избежать хосписного налога, а чтобы не допустить появления там окружного инспектора, потому что боялись, что он что-то увидит. Я хочу знать, что он не должен был увидеть.

Хэлфорд скрипел зубами, выворачивая себе руки.

- Там все еще оставались улики. Мы не хотели, чтобы окружной инспектор отправился туда и написал заявление в полицию.

Александер разинул рот.

- Заявление в полицию

?

- Заявление об убийстве. Господи, Том. Почему ты просто не можешь сделать то, что тебе сказали? Я послал тебя подготовить место к повторному открытию. Двадцати лет достаточно, чтобы никто не стал задавать вопросов. Но в то время? Католическая Церковь не могла допустить огласки подобных вещей.

- Огласки каких вещей? - с потерянным видом спросил Александер.

Хэлфорд вскинул руки в отвращении.

- Монахини были убиты, - сказал он.

ЧАСТЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

 1

- Мне хочется кричать! - раздался скрипучий голос.

Джеррика кралась под солнцем. Да, это была нехорошая часть города, верно. Что я делаю? Должно быть, я спятила.