Том 1

Где только он не побывал: на берегу озера Ильмень, в Новгороде, в рыбацких поселках и крестьянских селах, в глухих лесах и пыльных степях, у сектантов возле озера Селигер и в деревнях Ржева и Смоленщины, в «народной школе» А. С. Рачинского у села Татева и в «воскресных школах» для крестьянских девушек Тульской губернии, в «Иконописной школе» при Троице-Сергиевой лавре, и в женском «братстве», организованном работницами Большой Ярославской мануфактуры.

Из Симбирска, пройдя берегом Волги до Казани, он тянул вместе с бурлаками тяжелую баржу с «астраханским товаром», а оттуда степью прошел к старинному городу Малмыжу… Записи о своих наблюдениях с дороги он посылал в Петербург и Ревель: часть их была напечатана в «С.-П. ведомостях» и «Ревельских известиях».

Побывал он и в Старом Мултане, в Удмуртии, городке, известном «Мултанским делом»[5]

, жил в деревне Кузнерки, где записывал песни и народные предания и был там даже зачислен деревенскими суеверными бабами в «чудородцы», «антихристовы работнички», несущие «конец света». Всюду он видел нужду, тяжелую мужицкую долю, неграмотность, невежество и особенно тяжкие картины частого недорода и неурожая в деревне, нищавшей и вымиравшей от голода и болезней.

Побывал он и в разных местах Украины; на связке плотов спустился по Днепру, от Орши до Киева и до Екатеринослава (ныне Днепропетровск), был в Кременчуге, и в шахтах Криворожья, и на Полтавщине. Тогда же на пути в Казань, на «Владимирке», тракте Москва — Владимир, по которому гнали каторжан в Сибирь, он услышал от переселенцев, медленно тянувшихся по тракту обозами в сторону Урала, народную крестьянскую легенду о будто бы существующей где-то далеко на востоке, в Сибири, привольной и непаханой тучной земле — «Зеленом клине», куда стремились измученные нуждой, бросившие истощенные клочки неурожайной земли русские переселенцы.

При поездке в Вологду и на Онежское озеро по Мариинскому каналу (впоследствии здесь построен Беломорско-Балтийский канал) к ссыльному другу — студенту В. Ветринскому (Чешихину), «пешеход» в Свири едва не стал жертвой бандитской шайки, заманивавшей, грабившей и убивавшей проезжих, и спасся чудом, отплыв на караване барж с «красным товаром». Там В. Ян познакомился со старым отставным «морским волком» — старшиной каравана, поведавшим о многих своих удивительных плаваниях вокруг света. «Жизнь— это большое «колесо с крючком»… Бывает, что крючок подойдет к тебе совсем близко, и если за него ухватиться, то колесо подымет так высоко, что оттуда, сверху, откроется вид на весь мир. Хватайся за крючок, и ты увидишь то, чего в другой раз увидеть не придется…» Мой отец впоследствии часто вспоминал эти слова старшины, говоря об удивительных поворотах своей судьбы…»[6].

В жизни В. Г. Янчевецкого на протяжении первого полувека они следовали один за другим. Конец 1899-го — начало 1900 года он проводит в поездках по Англии как корреспондент газет «Новое время» и «Ревельские известия». По возвращении из Англии отправляется в Асхабад (нынешний Ашхабад), где служит в канцелярии начальника Закаспийской области. Это «вызвало далеко идущие последствия, наложившие отпечаток на всю мою жизнь и творчество. Так я из «пешехода» превратился во «всадника»…», — не без самоиронии вспоминал он впоследствии свой первый приезд в «казавшийся… сказочным городок-крепость на границе пустыни и диких гор», где «долго чувствовал себя как в стране, похожей на мир из романов Фенимора Купера и Майн Рида. И первое, о чем я страстно мечтал, — это иметь дивного верхового коня, самому ухаживать за ним и странствовать на нем в далеких поездках по пустыням и горным ущельям». Исполнение мечты не пришлось откладывать надолго.