Челночек
. Да уж какая она ни будь, от него не отвертится. Ни одной ведь такой еще не было. Он уж, я знаю, он чего захотел, так он ведь не ест, не пьет, глаз не сведет, а все думает, и уж тут вот скажи ты ему, что его смерть за это ожидает, пусть вот море целое перед ним разольется, он так и в море полезет. А опять же и то сказать, что ведь и господь бабу из кривого ребра создал: никто ведь и за нее вперед отвечать не может.Голоса фабричных.
Не такая Марина Николавна.Челночек
. Опять же таки я ведь ничего в ее обиду не сказал. Я так говорю, что кто знает, что бабе на ум придет. Вон мне в Петербурге сказывали, что там одна барышня арапа родила.2-й фабричный
. Да, за женщину как поручиться!Челночек
. То-то и дело. Кто ее знает, что и от нее отродится. Ведь вот с хозяином проклажается же.2-й фабричный
. Это никак невозможно.Челночек
. Ну, это тоже опять нельзя сказать, что невозможно. У господ есть такая ухватка, чтоб вдвоем черта дразнить. Сядут, обоймутся, да: «ах, как я вас!..» а та: «ах, сколь я сим счастлива!..»1-й фабричный
. Вот и у хохлов безмозглых тоже такая мода.Челночек
. Да, да, да. Жил я у князя Репнина, в Полтавской губернии, в имении, тоже видал это: сядут хохол с хохлушкой где-нибудь над овражком или над рекой, да и заведут1-й фабричный
. У нас этого нет.Челночек
. Как можно!Обрезов
. Что вы всё про какой вздор мелете! Вот уж сколько раз я заметил, что где только этот Пашка замешался, там уж добрых речей не дожидайся. Давайте лучше про дело-то потолкуем. Иван Максимыч ведь сейчас придет и спросит, что же мы артель, что ли, составим? Надо это порешить. Он так хочет, чтобы всех приставников, что за материалами смотрят, прочь. Сами, говорит, устройте, чтоб нечего за вами смотреть было, и как воровства не будет, я вам процент дам.1-й фабричный
. Какой такой процент?2-й фабричный
. Это не слыхано.Обрезов
. Да ведь вам в толк об этом Иван Максимыч рассказывал.1-й фабричный
. Поняли мы! да ведь кто его знает.2-й фабричный
. Опять как же ты за других поручишься, что он не украдет?Голоса
. Это никак невозможно.Обрезов
. Да с чего кто красть-то станет, если друг за друга поручимся?1-й фабричный
. С чего? Мало ли с чего кто крадет!Приезжий
. Иной привычку такую имеет, что к этому привержен.2-й фабричный
. А есть такие, что просто со скуки крадут.Челночек
. Да это что про то толковать! без этого никак невозможно.Обрезов
. Что ты это врешь-то! Почему это невозможно?Челночек
. Потому, что мы в этом деле вроде как порченые: даже кому и не нужно, не своей охотой крадет.Обрезов
. Эка дура, что городит! Да ты сам-то русский или турка?Челночек
Обрезов
. Да турецкое у тебя и рассуждение.Челночек
. Нет, дядя, я знаю, что это тоже неспроста, а по благословенью делается.Обрезов
. От кого ж это могло быть такое благословение, чтобы красть?Челночек
. От странника. Ходил такой странник по свету и был уловлен от дванадесяти язык и пропят на древе, и никто за него не заступится. Вот как он на древе начал томиться, и начали люди приходить к нему с жалостию, чтобы спасать его. Сунулись первые немцы, потому без них и вода не освятится, их везде спрашивают. «Господине честной, говорят, хочешь ли, мы тебя отторгуем?» Он покивал на них головою и говорит: «Ступайте, торгуйте себе целую жизнь». Так они по этому слову его завернулись и пошли, и всё торгуют, и до века всем торговать будут. Тут сейчас французы, народ этакой верткий. «Господине честной, давай, говорят, мы тебя отвоюем». — «Ступайте, говорит, воюйте себе целую жизнь». Таки они всё и будут целый век воевать, и все без толку. Тогда уж наши русаки, — как они против немцев и французов, разумеется, обстоятельней, то видят, что не хочет он ни торговлею, ни отъемом спасаться. «Господине честной, давай, говорят, мы тебя уворуем». А он нам и брякни: «Ступайте, говорит, воруйте себе целую жизнь». Вот нам этого никак переступить и невозможно: мы и воруем.Обрезов
. О брехун, брехун! Так стало уж, по-твоему, до веку нам со всеми этими художествами и не расстаться?