Том 1. Через пустыню, через гарем. Робер Сюркуф

Вспышка выстрела показала льву врага; я тоже увидел хищника: он лежал на спине верблюда, перемалывая его шейные позвонки. Отвратительный звук резанул воздух. Значит, я не попал? Крупный темный предмет метнулся по воздуху и опустился на землю самое большее в трех шагах от меня. Опять сверкнули глаза. Но зверь либо плохо рассчитал прыжок, либо был все-таки ранен. Я припал на колено и выстрелил во второй и в последний раз, целясь не между глаз, а только в один зрачок. Потом я молниеносно отбросил ружье и взял в руки нож… Враг на меня не нападал. Он был буквально отброшен назад смертельным выстрелом. Несмотря на это, я отступил на несколько шагов, чтобы перезарядить ружье. Вокруг царила тишина. В лагере также ничего не было слышно. Пожалуй, меня уже сочли мертвым.

Как только первый проблеск зари позволил мало-мальски различить тело льва, я подошел к нему и принялся обдирать шкуру. У меня были свои основания не тянуть с этим делом. Разумеется, я не собирался бросать такой трофей. Почти ничего не видя, я трудился больше на ощупь. Когда освещение стало лучше, работа была окончена.

Тогда я взял шкуру, перекинул ее через плечо и вернулся в лагерь. Конечно же, это был маленький походный лагерь разбойничьего племени абу-хаммед. Мужчины, женщины и дети сидели в напряженном ожидании перед своими палатками. Когда они увидели меня, поднялся чудовищный шум. Аллаха призывали на все лады, и тысячи рук потянулись к моей добыче.

— Ты его убил? — крикнул шейх. — В самом деле? Один?

— Как видишь!

— Значит, на твоей стороне был шайтан!

— Разве шайтан становится на сторону хаджи?

— Нет. Но у тебя есть какая-нибудь колдовская штучка, амулет, талисман, с помощью которых ты и совершил этот подвиг.

— Есть кое-что.

— Где оно?

— Вот! — И я сунул ему под нос ружье.

— Нет, это не то. Ты просто не хочешь нам сказать… Где лежит туша льва?

— Там, справа от палаток. Заберите ее! Большинство присутствующих поспешно удалились. Этого-то я и хотел.

— Кому будет принадлежать львиная голова? — спросил шейх, с жадностью разглядывая шкуру.

— Об этом мы поговорим в твоей палатке. Пойдем!

Все последовали за мной. Теперь оставалось только десять или двенадцать человек. У самого входа я заметил другое свое ружье; оно весело на колышке. В два прыжка я оказался там, сорвал его, перебросил через плечо и взял в руки штуцер. Львиная шкура, большая и тяжелая, очень мешала мне, но тем не менее надо было попытаться освободиться. Я быстро вернулся ко входу.

— Зедар бен Ули, я обещал тебе стрелять из этого ружья только во льва…

— Да.

— Но я не сказал, в кого я буду стрелять из другого ружья.

— Оно к договору не относится. Повесь его на место.

— Оно принадлежит мне и останется в моих руках.

— Он хочет убежать… Держите его!

Я поднял штуцер на изготовку.

— Стоять!.. Кто осмелится меня задерживать, сразу умрет! Зедар бен Ули, благодарю тебя за гостеприимство. Мы еще увидимся!

Я вышел из палатки. С минуту никто не осмеливался последовать за мной. Этого короткого времени было достаточно, чтобы вскочить на коня. Когда полог палатки снова открылся, я уже галопом покидал лагерь.

Яростный крик раздался позади меня, и я заметил, что все кинулись к оружию и к лошадям. Оставив лагерь за спиной, я поехал шагом. Вороной пугался шкуры. Он не переносил звериного запаха и боязливо фыркал. Тогда я посмотрел назад и увидел преследователей, буквально вытекавших из-за палаток. Я пустил жеребца рысью, и только тогда, когда ближайший из преследователей оказался на расстоянии выстрела, решил было перевести вороного в галоп, однако передумал и остановился. Потом я обернулся и прицелился. Грохнул выстрел, и лошадь под всадником рухнула замертво. Конокраду такой урок, безусловно, не повредит. Только после этого поскакал галопом, причем время от времени снова заманивал преследователей замедленным ходом.

Когда я снова оглянулся, еще двое оказались достаточно близко ко мне. Правда, их устарелые ружья не могли меня достать. Я приостановился, обернулся и прицелился. Два выстрела щелкнули один за другим — две лошади свалились на землю. Остальным этого хватило. Испугавшись, они отстали. Прошло немало времени, прежде чем я еще раз оглянулся: преследователи едва виднелись. Они, казалось, только следили, куда я направляюсь.

Тогда я, чтобы ввести их в заблуждение, почти целый час мчался прямо на запад; потом свернул на север, в каменистую степь, где подковы не оставляют следов, и уже к полудню достиг Тигра близ стремнины Эль-Келаб, чуть ниже устья Малого Заба, всего в нескольких минутах пути от расположенного ниже по течению места, где горы Кану за переходят в горы Хамрин. Этот переход отмечен широкими долинами. Самая широкая из них была избрана врагами для прохода. Я запомнил местность и подходы к долинам, а затем поспешил назад, к Тартару, через который переправился уже к вечеру. Мне надо было торопиться к друзьям, но я должен был пощадить и коня, а поэтому еще раз заночевал на дороге.