Том 1. Греция

В этом царстве зла нет места для мирной жизни и добрых чувств. Здесь враждуют все со всеми, и каждый думает лишь о том, как бы перехитрить и одолеть другого. Лишь изредка хитрость служит для самозащиты (крестьянину – против скворцов, Бабрий, 33; ящерице – против змеи, Федр, А, 23); обычно это – орудие нападения. Иногда хитрость оказывается удачной: сова обманывает цикаду (Федр, III, 16), собака – собаку (Федр, I, 19), лиса обманывает ворона, козла, оленя (Федр, I, 13; IV, 19; Бабрий, 77, 95), кошка – орлицу и свинью (Федр, II, 4), лев – всех зверей, кроме лисы (Бабрий, 103). Иногда хитрость разоблачается: мышь разгадывает хитрость ласки (Федр, IV, 2), петух – кошки (Бабрий, 17), птичка – лисы (Федр, А, 30), собака – крокодилов (Федр, I, 25), бык – льва (Бабрий, 97); иногда даже наказывается, но непременно наказывается встречной хитростью: так, погонщик перехитрил осла (Бабрий, 111), осел – волка (Бабрий, 122), аист – лису (Федр, I, 26). Если кто-нибудь в баснях и оказывается неспособным к хитрости, то не потому, что он честен, а потому, что он глуп: глупы те собаки, которые лопнули, выпивая реку (Федр, I, 20), и те собаки, которые весьма своеобразно готовились предстать перед Юпитером (Федр, IV, 19); глупа змея, грызущая напильник (Федр, IV, 8); глуп осел, насмехающийся над вепрем (Федр, I, 29); глупы женщины, которых Меркурий наказал исполнением их нелепых желаний (Федр, А, 3). Хитрость и глупость – таковы два полюса нравственного мира басен.

Как же должен вести себя в этом мире тот разумный человек, к которому обращает свои поучения басня? Он должен одинаково сторониться обеих крайностей: быть умным без хитрости и честным без глупости. Его путь – золотая середина. Проповедь золотой середины заключается в баснях о верблюде, который предпочитал подъему и спуску ровный путь (Бабрий, 8); о старухе и девице, которые, на разный лад выщипывая волосы любовнику, сделали его лысым (Бабрий, 22; у Федра, II, 2, мораль иная); о вдове, которая стригла овцу так коротко, что кровью портила шерсть (Бабрий, 51). Но держаться золотой середины трудно: трудно найти единственный истинный путь среди тысячи ложных. Поэтому нужно прежде всего уметь отличать истинное от ложного, уметь распознать сущность предмета независимо от вида, который он принимает. «Нельзя судить о сущности по внешности» – одна из любимых басенных тем. Уроды бывают достойными людьми, а красавцы – негодяями (Федр, III, 4); добрый нрав возмещает безобразие, а дурной нрав портит красоту (Федр, III, 8); оленя спасают тонкие ноги и губят пышные рога (Федр, I, 12; Бабрий, 43). Иногда басня показывает, что за дурной внешностью бывает скрыто хорошее (Федр, III, 11; V, 1; А, 8), но гораздо чаще – что за пышной внешностью скрыто ничтожество: гора рождает мышь (Федр, IV, 24); трагическая маска величава, но мозгу в ней нет (Федр, I, 7); павлин наряднее журавля, но не в силах летать, как он (Бабрий, 65); козы не делаются козлами, получив бороды (Федр, IV, 17); осел остается ослом и в львиной шкуре (Бабрий, 139), а голодному коню не легче оттого, что конюх его чистит и причесывает (Бабрий, 83). Особенно частый случай расхождения между видом и сутью – расхождение между словами и делами. Добрыми словами прикрывают лицемеры дурные дела (Федр, I, 22; Бабрий, 27) и дурные умыслы (Бабрий, 48, 87; ср.: Федр, А, 17; Бабрий, 121); бранью и угрозами сыплют трусы, находясь в безопасности (Бабрий, 91, 96); красивыми отговорками прикрывают свое незавидное положение лиса в винограднике (Федр, IV, 3; Бабрий, 19), мышь в горшке (Бабрий, 60), собака, выброшенная из кухни (Бабрий, 42); заносчивы на словах и ничтожны на деле тщеславный комар (Бабрий, 84), муха (Федр, III, 6; IV, 25), осел на охоте (Федр, III, 11), обезьяна, чванящаяся мнимыми предками (Бабрий, 81). И все же слова никогда не заменят дел: отговорки не помогут пастуху, сломавшему рог козе (Федр, А, 22; Бабрий, 3), а крестьянин прогонит, наконец, журавлей лишь тогда, когда перейдет от угроз к ударам (Бабрий, 26).