Том 1. Поэзия

Кое-что знаю я твердо,На этом я полысел.Может, это не лучший исход,Но я остался цел.Кое-что знаю я твердо,На этом я полысел:Лучше быть лысым, чем быть мертвым,А я остался цел.Я ставлю с шумом на кухне кастрюли,Я не люблю итальянца Россини:Оперу его, «Севильский цирюльник»,Ведь я-то живу в России.

Я не чувствую страха — я лысый!Меня не пугает дым!Я вижу в этом глубокий смысл:Жаль, я никогда не буду седымЯ буду лысым до скончания века,Я буду смотреть сквозь очки и прицел.Лысые вечно будут на свете,А значит, я буду цел!не позднее 1985

Сирота

у меня был отец, у меня была матьи я помнил их лица и знал, как их звать,но камни с моста упали, коснулись воды,

встал дождь за спиною и стер все следыя спустился с моста уже сиротой,встал посередине дороги пустой,увидел в поле ворота и встал у воротспросить мое имя у тех, кто пройдетмимо поезд промчался, не сбавивший ход,в черном небе далеком пролетел самолети промчалась машина, не притормозивя успел поседеть, никого не спросиви вернулся я в город, в котором я роси вошел в каждый дом, разнося свой вопроссловно эхо, вопрос повторял каждый рот,

потому что вернулся я в город сиротне позднее 1985

В тени звука

грохот трамваев и голоса прохожихзаливают окна ослепительным светом,заполняют комнату темным молчаньеммолчание — это тень звукая лежу в твоей прохладе, сестра смерти,вспоминая имена и голоса свышеи понятно все до боли, и нужды нетузажигать последней спичкой свечу словав тени грохотав тени грома

в тени музыкив тени всего святогоотголоски битвы и стоны агонийсгущают сумерки, как яркие фарыи нужны на окнах железные шторы,чтобы не слышать вопля восходяшего солнцая лежу, сосредоточен на светлой точке,постепенно тающей на темном экранекогда она погаснет, я останусь голымперед бесформенным, безмолвным созданьемне позднее 1985

Панцирная кровать