Том 1. Пруд

В Александровское коммерческое училище я попал по „недоразумению“: меня взяли из Московской 4-ой гимназии, „чтобы моему брату ходить одному в училище не было скучно“» (Иверень. С. 44).

…получил он из Петербурга звезду… — ср. о Н. А. Найденове: «Он имел все звезды и всех цветов ленты, какими только жалуют людей незнатного происхождения за беспримерные заслуги отечеству. <…> Он не придавал никакого значения ни звездам, <…> ни прочим обезьяньим знакам, за которыми так охотятся люди „до потери живота“ <…>»; «Не изменяя своему роду, И. А. Найденов И в звездах и лентах оставался московский второй гильдин купец» (Иверень. С. 39, 40).

«Крейцерова соната»— повесть Л. Н. Толстого (1891), главная тема которой — тема чувственной любви, борьбы с плотью, которую должно победить христианское начало любви, лишенной всякого своекорыстия.

Коле исполнилось двенадцать лет…

 — Ср.: Ремизову в год публикации «Крейцеровой сонаты» исполнилось четырнадцать.

…Верочка… не обращала никакого внимания… — в этой связи см.: «Вера Алексеевна Зайцева <жена писателя Б. К. Зайцева. — Ред>— ровесница Ремизова, помнит его с детства. Жили в Москве по соседству. Их было пять сестер Орешниковых, а Ремизовых четыре брата. Они принадлежали к тому же приходу. Видела Ремизова в церкви и с другими мальчиками на прогулке в парке» (Кодрянская. С. 12).

…трогался куриный крестный ход. — Ср. изображенные Мережковским шествия и деяния Всепьянейшего Собора Петра I в «Петре и Алексее». Например: «Рядом с набожностью кощунство.

У князя-папы, шутовского патриарха, панагию заменяют глиняные фляги с колокольчиками, евангелие — книга-погребец со стклянками водки; крест — из чубуков.

Во время устроенной царем, лет пять назад, шутовской свадьбы карликов, венчание происходило при всеобщем хохоте в церкви; сам священник от душившего его смеха едва мог выговаривать слова. Таинство напоминало балаганную комедию.

Это кощунство, впрочем, бессознательное, детское и дикое, так же как и все его остальные шалости» (Мережковский 4. С. 132; см. также: 4. С. 33–35, N8, 248; 5. С. 96–97, 139–140). Особо отметим сходство прагматики «куриного хода» «огорелышевцев» и шутовских «деяний» Петра.

…Коля в училище первый по чистописанию. — Каллиграфическая страсть Ремизова общеизвестна. См., например, его заявление в автобиографии 1907 г. для неизданного сборника «Краткие биографические данные русских писателей за последнее 25-летие русской литературы»: «Хотел быть кавалергардом, разбойником и учителем чистописания» (Автобиография 1913. С. 447),

Паремия

(паримия) — выборные места из Ветхого Завета, читаемые во время вечернего богослужения Великим постом и в праздники.

…городовой Максимчук… — В кн. «Подстриженными глазами» (С. 109) упоминается устьеысольский городовой Максимчук.

…за прудом Трезор и Полкан мечутся… — Ср. в кн. «Подстриженными глазами» воспоминание о «самом опасном углу найденовского сада, где громыхают цепями Трезор и Полкан» (С. 231).

…каменная пузатая лягушка… — Ср. с воспоминанием о посещении юным Ремизовым московского Симонова монастыря: «Еще показывали: под стену монастыря подкапывающуюся гигантских размеров каменную лягушку-демона, обращенного в камень; эта лягушка, о ней знала вся Москва, была как раз к месту и дополняла бесовское скопище» (Подстриженными глазами. С. 137).

Архиерей

— старший в епархии иерей из черного духовенства, епископ.

… встретили в монастыре очень радушно. — Ср.: «Мы были как свои в Андрониеве монастыре, все монахи нас знали» (Подстриженными глазами. С. 103).

Иеромонах— монах, посвященный в сан священника.

Иеродиакон— монах, посвященный в сан дьякона.

Первый Спас(Спас медовый, мокрый) — начало Успенского поста, отмечается 1 августа.

…да и остальные нетверды были. — Ср.: «Я же получил водочное крещение в Андрониеве монастыре, в келье иеродьякона Михея-„Богоподобного“. Но меня никто не напаивал, а сам я <…> потянулся к такому настою, что и слона валит, <…> эта такая монастырская перцовка, но не на перце, а на травке фуфырке. <…> А секрет андрониевской фуфырки известен был одному только иеродиакону Михею <…> Настойка заготовлялась в Великий пост, а подносили по преимуществу на Святой, но не всякому, а „низким душам для воздвижения“. <…> у трезвейшего, расчетливейшего „лампадника“ иеромонаха о. Иосифа и с меньшей порции вдруг как бы раскрывались глаза, и он собственными глазами видел, как зарезанный Жилин вылезал из своего богатого склепа и бегал с ножом среди крестов и памятников <…> О. Михей и другие монахи уговаривали меня „не дерзать“ и взамен предлагали кагору, но я <…> хлопнул <…> зеленую жгучую рюмку. Больше я ничего не помню» (Подстриженными глазами. С. 212–215).