Том 1. Стихотворения. Переводы

Веницейской жизни, мрачной и бесплодной, Для меня значение светло.Вот она глядит с улыбкою холодной В голубое дряхлое стекло.Тонкий воздух кожи, синие прожилки, Белый снег, зеленая парча.Всех кладут на кипарисные носилки,Сонных, теплых вынимают из плаща. И горят, горят в корзинах свечи, Словно голубь залетел в ковчег. На театре и на праздном вече Умирает человек.Ибо нет спасенья от любви и страха,Тяжелее платины Сатурново кольцо,

Черным бархатом завешенная плаха И прекрасное лицо.Тяжелы твои, Венеция, уборы, В кипарисных рамах зеркала.Воздух твой граненый. В спальне тают горы Голубого дряхлого стекла. Только в пальцах — роза или склянка,Адриатика зеленая, прости!Что же ты молчишь, скажи, венецианка,Как от этой смерти праздничной уйти? Черный Веспер в зеркале мерцает, Все проходит, истина темна.Человек родится, жемчуг умирает, И Сусанна старцев ждать должна.1920

«КОГДА ПСИХЕЯ-ЖИЗНЬ СПУСКАЕТСЯ К ТЕНЯМ...»{*}

Когда Психея-жизнь спускается к тенямВ полупрозрачный лес вослед за Персефоной,Слепая ласточка бросается к ногамС стигийской нежностью и веткою зеленой.Навстречу беженке спешит толпа теней,Товарку новую встречая причитаньем,И руки слабые ломают перед нейС недоумением и робким упованьем.Кто держит зеркальце, кто баночку духов, —Душа ведь женщина, ей нравятся безделки,И лес безлиственный прозрачных голосовСухие жалобы кропят, как дождик мелкий.И в нежной сутолке не зная, что начать,

Душа не узнает прозрачные дубравы,Дохнет на зеркало и медлит передатьЛепешку медную с туманной переправы.1920

ЛАСТОЧКА{*}

Я слово позабыл, что я хотел сказать.Слепая ласточка в чертог теней вернетсяНа крыльях срезанных, с прозрачными играть. В беспамятстве ночная песнь поется. Не слышно птиц. Бессмертник не цветет, Прозрачны гривы табуна ночного, В сухой реке пустой челнок плывет,Среди кузнечиков беспамятствует слово.И медленно растет как бы шатер иль храм,То вдруг прокинется безумной Антигоной,

То мертвой ласточкой бросается к ногамС стигийской нежностью и веткою зеленой.О, если бы вернуть и зрячих пальцев стыд, И выпуклую радость узнаванья. Я так боюсь рыданья Аонид, Тумана, звона и зиянья.А смертным власть дана любить и узнавать, Для них и звук в персты прольется, Но я забыл, что я хочу сказать,И мысль бесплотная в чертог теней вернется. Все не о том прозрачная твердит, Все ласточка, подружка, Антигона... А на губах, как черный лед, горит Стигийского воспоминанье звона.1920

«ВОЗЬМИ НА РАДОСТЬ ИЗ МОИХ ЛАДОНЕЙ...»{*}