Том 1. Железный поток. Город в степи. Пески

Работа над романом шла более двух лет. За это время и структура «Железного потока» и отдельные его образы перестраивались и переделывались не раз. Серафимович неуклонно добивался последовательного и неопровержимо ясного воплощения основной идеи своего романа. Для примера достаточно упомянуть об эволюции двух образов — Кожуха и Смолокурова. Кожух, который вначале был весьма близок к своему прототипу, со временем сильно отдалился от него и в окончательном варианте романа стал олицетворением несгибаемого коммуниста, сохранив при этом индивидуальные черты характера. Глубоким художественным обобщением явился в романе и образ Смолокурова, который сначала не удавался писателю. Фигура заносчивого, склонного к анархизму командира, являясь антиподом Кожуха, заострила идею романа и зримо показала тот вред, который может принести революционной армии неорганизованность и расплывчатость убеждений.

Когда «Железный поток» вышел в свет, критика сразу признала новое произведение Серафимовича большим достижением советской литературы, назван его «прекрасным вкладом в пролетарскую литературу нашего времени». Лишь отдельные противники Советской власти неодобрительно отозвались об атом романе. Но отрицательные отзывы врагов только подчеркивали огромное значение произведения Серафимовича для литературы победившего пролетариата. Самым значительным откликом на «Железный поток» стала в то время статья Дмитрия Фурманова, напечатанная в журнале «Октябрь». Комиссар-коммунист и писатель, Фурманов увидел а Серафимовиче властителя дум своего поколения, сочетающего «мастерство художника с богатой эрудицией этнографа, добросовестную и широкую компетентность историка — с мудрым, серьезным и трезвым подходом социолога-ученого»[2]

. Фурманов первым назвал «Железный лоток» шедевром, а его автора признал классиком молодой советской литературы. И это вполне справедливо. Именно Серафимович положил начало произведениям героического жанра в нашей литературе

Характеры в романе раскрываются через действие, поступки, а действие это в условиях классовой, революционной борьбы всякий раз оказывается героическим. Именно в действии, в свершениях вырисовывается и психологический портрет героев. Причем единение и противоборство характеров и психологий происходит, естественно, не на камерном фоне, а на фоне толпы. Фон этот отнюдь не пассивен: народ, тысячные массы так или иначе участвуют а деяниях героя, либо соглашаясь с ним, либо споря, но участвуют всякий раз весьма активно, даже бурно. Обобщенность, масштабность изображения позволили автору не только отобразить, крупно и ярко, главные стороны народной жизни той поры, но и раскрыть внутренний исторический смысл происходящего.

Однако следует отметить: при всей масштабности, с какою представлено громогласное народное действие, автор умеет найти точное время и место для показа житейского, тихого, а иногда и по-бытовому интимного. Таковы некоторые сцены с Кожухом и с бабкой Горпиной. Умеет писатель, когда нужно, поставить этих людей в центр огромной толпы, но поставить так, что герои, находясь в самой гуще людского потока, отчетливо излучают собственные, личные чувства. В этом проявляется высокое искусство автора живописать толпу как главного герое повествования — передавать эмоциональное состояние людских масс их психологическое лицо в целом. И вместе с тем четко, выразительно представлять индивидуальные характеры. Личный темперамент и высокий накал натуры героев находят дорогу в океан человеческих страстей и вызывают соучастие многотысячных масс

В «Железном потоке» с особой полнотой раскрылась сильнейшая сторона творческой натуры А. С Серафимовича: редкое умение делать природу органическим и ответственным звеном сюжетного развития, придать пейзажу функцию непосредственного участия в отражении социально-философских воззрений автора. Сам писатель в статье «Из истории «Железного потока» подробно рассказывает о том огромном значении, которое занимает пейзаж в его романе. Один из многочисленных исследователей творчества Серафимовича точно подметил, что в «Железном потоке» схватка со стихиями как романтический прием помогает выявить силу и мощь «железного потока революции». Картины природы в этом романе, по словам другого исследователя, «отмечены печатью такого величайшего напряжения, что и солнце, и небо, и вода, утрачивая свой обычный, будничный облик, начинают восприниматься как нечто небывалое и неповторимое, почтя фантастическое». Литературоведы отмечают «проекцию образа природы на народный характер именно в его массовом воплощении», как одну из характерных особенностей яркой творческой индивидуальности А. С Серафимовича.