Том 10

Ожидаются кровавые события.

Лидеры амазонок неистовствуют.

Ужасная история.

Негр-насильник.

Страшная месть за тяжелораненую женщину.

Труп пробыл 24 часа в огне и изрезан на мелкие куски.

Все сообщения под этими «шапками» датированы вчерашним числом — 16 апреля (см. вашу газету!), и, поверьте честному слову, эти самые обыкновенные случаи выдаются за новости! «Ох, — подумал я, — так ведь помрешь со скуки! Похоже, что нигде ничего не происходит. «Заснула, что ли, наша передовая нация? Неужели я должен еще целый месяц сосать лапу, прежде чем заживу интересной жизнью европейских столиц?»

Но ничего, покуда я буду в отъезде, здесь еще может наступить кое-какое оживление.

Вот уже два месяца, как мой ближайший сосед Чарльз Дадли Уорнер[188] забросил свои занятия стариной, и мы написали вместе с ним объемистый роман. Сюжет сочинил он, я же наполнил его фактами. По-моему, это самый изумительный роман на свете. Каждый вечер я просиживаю за ним допоздна, читаю и перечитываю и заливаюсь слезами. Он будет напечатан в начале осени с большим количеством иллюстраций. По-вашему, это реклама? Да? А вы требуете за это деньги, если человек — ваш друг и к тому же сирота?

Изнемогающий от торжественной тишины, всеобщего застоя и глубокого сна, в который погрузилась наша страна,

преданный вам,

Сэмюел Клеменс

(Марк Твен)».

УДИВИТЕЛЬНАЯ РЕСПУБЛИКА ГОНДУР

Едва только я начал объясняться на тамошнем языке, как сразу же почувствовал живой интерес к народу Гондура и к системе его государственного управления.

Я узнал, что сначала нация испробовала всеобщее избирательное право в, простом и чистом виде, но затем отвергла его, поскольку результаты оказались неудовлетворительными. По-видимому, при нем вся власть попала в руки необразованных и не платящих налоги классов; и, неизбежно, ответственные посты были заняты представителями этих классов.

От этого недуга требовалось лекарство, и народ решил, что нашел его, — не в отмене всеобщего избирательного права, нет, но в его расширении. Мысль была парадоксальная, но плодотворная. Видите ли, конституция предоставляет каждому человеку голос, и, стало быть, этот голос является законным правом и отчуждению не подлежит; но в конституции не оговорено, что отдельным лицам не может быть предоставлено два голоса или, скажем, десять! И вот без лишнего шума была принята поправка; эта поправка санкционировала расширение избирательного права в некоторых случаях, список коих подлежит установлению особым актом. Предложение «ограничить» избирательное право могло бы незамедлительно вызвать волнения; предложение «расширить» его было вполне благовидно. Конечно, газеты скоро заподозрили что-то неладное и подняли страшный шум. Выяснилось, однако, что — в виде исключения и впервые в истории республики — собственность, характер и ум проявили способность оказывать воздействие на политику; что — в виде исключения — деньги, добродетель и способности обнаружили горячий и единодушный интерес к политической жизни; что — в виде исключения — эти силы выступили при выдвижении кандидатов единым фронтом; что — опять-таки в виде исключения — лучшие люди нации баллотируются в тот парламент, которому предстоит расширить избирательное право. Влиятельнейшая половина прессы сразу же стала поддерживать новое движение, предоставив другой половине «разносить» предполагаемых «разрушителей» свобод, принадлежавших к низам, которые до тех пор были правящим классом общества.

Успех был полный. Новый закон был сформулирован и принят. Согласно ему, каждый гражданин, как бы беден или темен он ни был, имел один голос, — таким образом, всеобщее избирательное право сохранялось; но если у человека было законченное начальное образование и никакого достояния, он получал два голоса; среднее образование давало ему четыре голоса; если он к тому же владел имуществом стоимостью в три тысячи сако, он приобретал еще один голос; каждые пятьдесят тысяч сако, которые человек присоединял к своему имуществу, давали право на лишний голос; университетское образование давало право на девять голосов, даже если у вас не было никакой собственности. А поскольку знания были шире распространены и легче досягаемы, нежели богатство, образованные люди сделались благотворною уздою для людей богатых, так как всегда могли провалить их кандидатов. Знания идут обыкновенно рука об руку с честностью, широтой взглядов и гуманностью; поэтому образованные избиратели, от которых зависело политическое равновесие, стали ревностными и надежными защитниками низов, составлявших подавляющую часть населения