Том 10. Адам – первый человек. Первая книга рассказов. Рассказы. Статьи

Что касается детективов, научной фантастики и приключенческой литературы, то все это, вместе взятое, никогда не занимало меня. Хотя, стоп! Я ведь обожал и сейчас обожаю «Приключения Тома Сойера» и «Приключения Гекльберри Финна». Но какие это приключения? Нет, это большая литература, точно так же, как и самая первая книга моей жизни «Робинзон Крузо».

XXV

Среди необозримых виноградников между горами и морем, возле нашего дома у канавы, на крыше которого каждой весной расцветали алые маки, лежал большой серый камень с белыми проплешинами! Не знаю почему, но я никогда не трогал тот камень руками, а только смотрел на него и думал обо всем, что было мне неизвестно и, наверное, не будет известно никогда. Было в том камне что-то неземное, мистическое. Конечно, на седьмом году жизни я ничего не слышал о мистике и даже не знал этого слова, но, когда я смотрел на наш серо-белый камень, в мою маленькую детскую душу как-то само собой закрадывалось подозрение, что этот мир совсем не так прост, как я его вижу, ощущаю на вкус, слышу, осязаю, обоняю, что даже шестого чувства, которое пришло ко мне в те дни в саманной яме, когда я безуспешно пытался освободиться от собственной тени, и то недостаточно, что есть еще что-то неведомое. К началу XXI века ученые пришли к выводу, что у человека 21 чувство, и это еще не конечные сведения о наших возможностях. Наверное, так оно и есть. Может быть, именно поэтому я никогда не трогал руками загадочный камень около нашего дома на берегу заросшей ежевикой канавы.

Так случилось, что я впервые поехал в заграничную командировку в Грецию. Волею его Величества Случая, или другой, самой Высшей волею, я был послан в археологический музей греческого, а можно сказать, македонского порта Кавала. Того самого порта Кавала, откуда в 1923 году пришли в Россию мои деды Степан, Адам и моя бабушка тетя Нюся. Именно по рассказам тети Нюси я знал, что идти из Греции в Россию мои деды Адам, Степан и тетя Нюся решили именно в портовой таверне Кавалы, где после рабочего дня на сборе апельсинов они отмечали свое знакомство.

Наша маленькая группа археологов прибыла в Кавалу утром, а к вечеру, отбившись от своей компании, я пошел в портовую таверну. И первое, что я увидел недалеко от ее входа, – большой серый камень с белыми подпалинами – близнец того камня, что лежал у дома моего раннего детства, на берегу канавы, гордо именовавшейся каналом Октябрьской революции.

Мне шел тридцать седьмой год, и я был, что называется, крепкий парень: мог часами работать под палящим солнцем на раскопках (в поле), с небольшим рюкзаком за плечами мог легко прошагать двадцать километров проселками, мог неделями спать по три-четыре часа в сутки, а по возможности, мог провести в постели ой-е-ей как много времени! И при этом я не испытывал даже подобия головокружения или обмороков. А когда увидел камень-близнец, все мгновенно поплыло у меня перед глазами, я с трудом устоял на ногах и невольно ухватился за дверную притолоку таверны. Не хочу выражаться красиво, но иначе, кажется, не получится: я почувствовал нечто странное – меня ослепила на мгновение ярчайшая вспышка, я и физически, и всей душою, и умом, и сердцем вдруг увидел и почувствовал, словно наяву, как между камнем, который лежал у портовой таверны, и камнем моего детства на берегу канавы у нашего саманного дома замкнула вольтова дуга, родилась четвертая форма состояния вещества – плазма. Потом я читал, что передачей электрической энергии на расстояния без проводов много занимался живший в США великий сербский изобретатель Никола Тесла. Есть даже легенда (никем не подтвержденная, но и никем не опровергнутая) о том, что тунгусский метеорит вовсе и не метеорит, а один из опытов Теслы, который хотел послать огромный сгусток энергии в Северный Ледовитый океан, но чуть-чуть промахнулся.

Хотя в той дуге, что замкнула меня возле портовой таверны, была, как мне тогда показалось, да и сейчас кажется, не одна только энергия пронесшегося тысячи километров электрического заряда, но и много чего еще. Например, движения времени. Да, да, невероятно стремительное движение сотен и сотен лет навстречу друг другу. В этом встречном калейдоскопе промелькнули передо мной и лица моих бабушек, и деда Адама, и как будто бы Франца, а потом моего деда Степана, которых я никогда не видел, и белое молодое лицо Александра Македонского с фиолетовыми глазами, и дедушка Дадав в стареньком бешмете, который неправильно вытер бритву о портрет вождя, и погибший на войне с немцами молодой пастух Алимхан, и мертвый дядька в канаве, и персидский царь Дарий, еще не убитый в бою с войсками Александра, еще повелевающий под сенью шелкового шатра десятками тысяч своих воинов на колесницах и пеших, и милиционер на мотоцикле харлей, который приезжал за моим дедом Адамом, и моя корова Красуля, и жеребенок Ви, и пес Джи, и маленький-маленький лягушонок, которого я спас от гадюки и она его не съела.