Том 10. Пьесы, написанные совместно

Оля. Нет, я так это. Ударил колокол, пришло в голову… Ах! (Закрывает лицо платком.)

Залешин. Да бог с вами, что это вы? Плакать, что ли? Ну, плачьте, пожалуй, — это лучше. То есть говорят, что будто лучше; а по-моему, что в слезах хорошего? А уж отчаиваться и вовсе не годится… в молодых летах. Мы… ну, мы дело другое. А у вас еще все впереди. Так горе-то как тучка, мимолетом, налетит и пройдет, опять разъяснится. Зачем серьезничать прежде времени!

Оля(вскакивая). Ах, не утешайте, не жалейте меня! Не хочу я!.. Как мне душно, душа рвется.

Залешин. Ну, не надо, не буду.

Оля. Не нужно верить никому, не нужно надеяться; меньше горя будет.

Залешин. То есть оно, пожалуй, с одной стороны…

Оля(подумав). Что мне в голову пришло! Ведь я напрасно плачу, я глупа. Погуляет, да и домой придет. Ведь прежде гулял же он до рассвета. Подожду, так и дождусь.

Залешин. Да, конечно, давно бы так.

Оля(помолчав). Скоро наша свадьба. Он завтра поедет к отцу… Ведь отец согласится?

Залешин. Еще бы!

Оля. Ну, сейчас и свадьба.

Залешин

. И чудесно!

Оля. Он хочет новый дом выстроить, окнами на реку… Веселенький домик будет. Я и отца к себе перевезу. Мы будем смеяться, а старик ворчать на нас. Отец меня очень любит; какое он мне хорошенькое платье подарил к Троицыну дню! (Прислушивается.)Чу! Слышите теперь?

Залешин. Теперь слышу, плывет кто-то. (Подходит к берегу.)

Оля. Это они — он с ней!

Залешин. Может быть.

Оля(убегая в кусты). Они, они!

Залешин. Они… да!.. И близко уж!.. (Отходит.)Куда ж она убежала?.. А мне-то тут что делать, какую фигуру из себя изображать? Нет, уж коли стал дураком, так дурачься один на один с собой, про себя; а людей тешить своей глупостью… нет уж, зачем же!

Уходит. Входят Ренева и Рабачев.

Явление четвертое

Ренева и Рабачев.

Ренева. Ну что, милый Борис Борисыч, довольны ли вы прогулкой?

Рабачев. Да что говорить! Ваш теперь! Возьмите меня себе!

Ренева

. Что ж, можно. (Садится на бревно.)

Рабачев. «Можно»! Нет, это не то слово, это не так. Непременно! Я вас не оставлю, теперь мы неразлучны. Я брошусь за вами, куда вам угодно. Я оставлю все, я буду учиться, я буду достоин вас. Я хочу видеть свет.

Ренева. Об этом завтра, милый Борис Борисыч. А теперь подите сядьте подле меня, я хочу поиграть вашими кудрями.

Рабачев. Нет, что за игра! Теперь уж мы неразлучны… говорите, неразлучны?

Ренева. Хорошо, хорошо; но до завтра мы все-таки расстанемся.

Рабачев. Нет. Вы лучше б уж меня не трогали; а то вы разбудили такую силу, от которой уж вам не уйти. Нам уж или жить вместе, или умирать вместе!

Ренева(с испугом). Как умирать? Зачем умирать?

Рабачев. Да так! Если вы не хотите быть моей навсегда, так смерть нас повенчает.

Ренева. Что вы говорите!

Рабачев. Да, схвачу вас сейчас, да вместе в воду!

Ренева(отступая). Вы с ума сошли?

Рабачев. Нет, так; так и будет.

Ренева. Кто-то идет. Вон народ! До завтра, до завтра! Не идите за мной! Вон народ! (Убегает.)

Рабачев(вслед ей). До завтра? Хорошо, я подожду до завтра, я перенесу эту разлуку; но и завтра я буду такой же, как теперь. (Садится на бревно.)Так вот она, любовь-то, вот страсть-то настоящая!

Опускает голову на руки. Оля выходит из лесу.

Явление пятое

Рабачев, Оля.

Рабачев(поднимая голову). Оля?

Оля. Я.

Рабачев. Пришла?

Оля. Да, ты велел; я ждала тебя долго, только уж теперь прощай!

Рабачев. Ты здесь была?

Оля. Здесь.

Рабачев. Видела?

Оля. Все видела.

Молчание.

Рабачев. Да говори же что-нибудь скорей, говори! Только не слезы.

Оля. Нет, слез не будет.

Рабачев. Ну! Ведь я жду! (С жаром.)Да проклинай же ты меня!

Оля. Нет, зачем! Дай тебе бог радости и счастья.

Рабачев. Да ну! А ты как? С тобой что будет?

Оля. Со мной-то? Да я еще не обдумала хорошенько. Да что и думать-то! Дело обыкновенное.

Рабачев. Что же, что же?

Оля. Я замуж пойду.

Рабачев. Не может быть!

Оля. Боря, после того, что я видела, что случилось Сейчас, все может быть.

Рабачев. За кого же ты пойдешь?

Оля. За кого отдадут, кто посватается.

Рабачев. Так, не любя, как же это?

Оля. Да какая любовь, Боря! Любви нет. Уж я как верила, что ты меня любишь; а где ж эта любовь? Отчего же мне нейти? Мне все равно теперь, мне нечего жалеть, нечего беречь, у меня ничего нет. Мне как-то легко, и как будто я веселая. Только эта легкость какая-то особенная: как будто все с меня свалилось, ничего у меня нет, ни горя, ни радости, ну, ничего — и души нет.

Рабачев(хватаясь за голову). Нет, Оля, плачь лучше! Пусть душа страдает, а так хуже.