Том 10. Стихотворения 1929-1930

Грудой дел,       суматохой явленийдень отошел,      постепенно стемнев.Двое в комнате.         Я       и Ленин —фотографией     на белой стене.Рот открыт    в напряженной речи,усов    щетинка      вздернулась ввысь,в складках лба      зажата         человечья,в огромный лоб       огромная мысль.Должно быть,      под ним            проходят тысячи…Лес флагов…        рук трава…Я встал со стула,       радостью высвечен,хочется —    идти,      приветствовать,             рапортовать!«Товарищ Ленин,       я вам докладываюне по службе,      а по душе.Товарищ Ленин,          работа адоваябудет    сделана        и делается уже.Освещаем,    одеваем нищь и о́голь,ширится      добыча

          угля и руды…А рядом с этим,          конешно,          много,много  разной     дряни и ерунды.Устаешь   отбиваться и отгрызаться.Многие   без вас      отбились от рук.Очень  много     разных мерзавцевходят     по нашей земле         и вокруг.Нету им   ни числа,       ни клички,целая     лента типов       тянется.Кулаки   и волокитчики,подхалимы,    сектанты         и пьяницы, —ходят,   гордо     выпятив груди,в ручках сплошь       и в значках нагрудных…Мы их   всех,    конешно, скрутим,но всех   скрутить       ужасно трудно.Товарищ Ленин,       по фабрикам дымным,по землям,

    покрытым         и снегом             и жнивьём,вашим,   товарищ,      сердцем          и именемдумаем,   дышим,      боремся          и живем!..»Грудой дел,    суматохой явленийдень отошел,     постепенно стемнев.Двое в комнате.      Я       и Ленин —фотографией     на белой стене.

[1929]

Мрачное о юмористах^*

Где вы,   бодрые задиры?Крыть бы розгой!       Взять в слезу бы!До чего же    наш сатирикизмельчал    и обеззубел!Для подхода        для такогомало,    што ли,        жизнь дрянна?Для такого    Салтыкова —Салтыкова-Щедрина^*?Заголовком    жирно-алыммозжечок    прикрывши         тощий,

ходят    тихо        по журналамдореформенные тещи.Саранчой    улыбки выев,ходят     нэпманам на страханекдоты гробовые —гроб о фининспекторах.Или, злобой измусолясотню   строк        в бумажный крах,пишут   про свои мозолиот зажатья в цензорах.Дескать,   в самом лучшем стиле,будто     розы на заре,лепестки      пораспустили бмы без этих цензорей.А поди   сними рогатки —этаких   писцов стадапару анекдотов гадкихткнут —      и снова пустота.Цензоров    обвыли воем.Я ж другою       мыслью ранен:жалко бедных,      каково имот прочтенья      столькой дряни?

Обличитель,       меньше крему,очень     темы    хороши.О хорошенькую темузуб не жалко искрошить.Дураков   больших       обдумав,взяли б   в лапы      лупы вы.Мало, што ли,      помпадуров?Мало —   градов Глуповых?^*Припаси       на зубе       яд,в километр    жало вызмейпротив всех,        кто зря        сидятна труде,   на коммунизме!Чтоб не скрылись,       хвост упрятав,крупных   вылови налимов —кулаков   и бюрократов,дураков   и подхалимов.Измельчал    и обеззубел,обэстетился сатирик.Крыть бы в розги,       взять в слезу бы!Где вы,   бодрые задиры?

[1929]

Урожайный марш^*