Том 11. Друзья из берлоги

У каждой идеи свои мученики и герои. Тут можно было бы перечислить много людей, неравнодушных к тому, каким вырастет город.

Среди них академик Александр Спирин, члены-корреспонденты Академии наук Георгий Скрябин и Генрих Иваницкий. Их авторитет, реальная власть, возможность распоряжаться средствами, экологическая грамотность много значили при решении возникавших проблем.

Но известно, как нужны в таких случаях «беспокойные люди», которые за все болеют, во все вникают, все видят, готовые ради дела «дойти до самого бога», люди стойкие, бескорыстные, наживающие обыкновенно и друзей, и врагов.

Таких людей оказалось немало: биолог Елена Юмакова, инженер-строитель Галина Недорезова, конструктор Лев Козлович.

И особо надо назвать ученого-биофизика, профессора Бориса Вепринцева. Он в числе первых переселенцев в Пущино из Москвы и стал патриотом нового города. Тут Борис утвердил себя как ученый, тут к нему пришла известность «человека, который записывает голоса птиц».

(Пластинки Вепринцева с записями звуков природы разошлись миллионными тиражами.)

Но при всех заботах научных и лично творческих Борис добровольно взвалил на себя и ношу общественную — возглавил местное отделение Всероссийского общества охраны природы.

Общество это в целом, по личному опыту знаю, не очень боеспособное и в драку не лезет. Но тут, в Пущине, борцы за охрану природы заставили с собой считаться, и фамилия Вепринцев стала в некотором роде символом. Слова «Я вот пойду сейчас к Борису Николаевичу…» для нарушителя утверждавшихся принципов городского устройства означали малоприятную перспективу иметь дело со стойким профессором.

Среди самых знаменитых побед по охране природы тут называют отказ применять в городе ядохимикаты. Если не ошибаюсь, это единственный город в нашей стране, где растения ядами не опрыскивают, и потому много летом в Пущине птиц, потому слышишь в этом городе погремушку кузнечика, в центре, в парке, тут видишь вдруг муравейник, видишь, как бабочки, «заблудившись», садятся на цветную косынку ребенка, играющего в траве.

Посажено в городе много деревьев. Причем не просто посажено и забыто, как это нередко бывает, — заботливо выращено! Город, стоявший первые годы неоперившимся птенцом, теперь весь в зеленых кудрях. Тут применили разумную тактику: быстрорастущие тополя были лишь первым ярусом зелени. Теперь в питомнике выращивается больше двухсот пород кустарников и деревьев. И все это — сосны, лиственницы, ели, рябины, липы, березы, клены, боярышник — растет теперь у домов, в парках и скверах.

Причем посадки продуманы так, что, смыкаясь, они дают надежный приют животным, поселившимся в городе.

Зеленая полоса между городом и рекой, сохраненная в природном естественном облике, — победа особо принципиальная. Это пример пересмотра устоявшихся ценностей и традиций в условиях нового времени. Когда-то для человека, окруженного дикой природой, идеалом была планировка Версаля или, скажем, Петергофа под Ленинградом — круги, ровные линии, по ранжиру-деревья, симметрия, скульптуры, подстриженные кусты. Как частность такого вкуса — в гранит и камень одетые берега рек у многих из городов. Местами это необходимо. Но во многих случаях берега в камень одеваются «для красоты». В Пущине красоту увидели совсем в ином. И не ошиблись.

Однако и не без боя удалось утвердить эту новую ценность — «природа у городского порога». Любопытно, что из всех, посягавших на берег, наиболее настойчивыми оказались архитекторы. (Выигрышное место для любой из построек — пересеченный склон, близость воды.) Архитекторы и теперь еще зарятся на зеленые склоны к воде. Но хочется думать, что пущинцы уже не уступят.

Есть и еще один, пока еще остродискуссионный вопрос на пути к самобытности города: сохранение в черте застройки оврагов. Кто знает Оку, поймет, о чем речь. Поросшие черемухой, дубами, ивняком и душистыми дикими травами приокские овраги — это совсем не то, что мы видим в степных черноземных районах.

Я не знаю мест более поэтичных, чем эти приокские пологие углубления в берегах. Город Таруса потому и слывет одним из самых поэтичных мест средней России, что стоит на этих знаменитых приокских оврагах. Они придают ему очарование, которое не с чем сравнить и которое давно уже привлекает людей, хорошо понимающих, что такое подлинная красота.