Том 12 Большой Джон

Лида перевернула взятый ею только что со стола кусочек картона и чуть не вскрикнула от ужаса.

На нем была цифра 16.

"Провал!.. Ясно — провал, без всякого сомнения!"

Провал у Стурло Воронская считала для себя позором. Она была одной из лучших учениц у "Рыжебородого Тора", и историк справедливо гордился ею.

Она безнадежно огляделась вокруг. "Перемениться билетом, но с кем"?…

Додошка, конечно, не знала шестнадцатого, как не знала и двадцатого. Попросить ее?…

Лида, нагнувшись к Даурской, проговорила шепотом, не разжимая рта:

— Хочешь выручить меня? Я не знаю своего билета, а твой знаю…

— Мне все равно, что 20-й, что 16-й… Буду в обморок падать… — также не разжимая рта, отвечала Додошка, и, не сговариваясь, обе девочки как бы нечаянно уронили свои билеты зараз и разом бросились поднимать их на глазах у ничего не подозревающего начальства.

Теперь у Додошки был 16-й билет, который она, впрочем, успела проглядеть до начала экзамена. Билет был полон хронологических вопросов, поэтому неунывающая Додошка решила прибегнуть к помощи заранее заготовленной шпаргалки.

Пока Ната Верг степенно и аккуратно доказывала причину и следствие Пунических войн, Даурская потянула за резинку приютившейся под полотняным рукавчиком шпаргалки, вытянула ее и погрузилась в заучивание нужных ей цифр, мелким бисером усеявших крошечные страницы.

Но тут произошло нечто, что вовсе не входило в план Додошкиных действий. Пока девочка, углубившись в изучение одной из страничек шпаргалки, готовилась таким образом к ответу, присутствовавшая на экзамене «кочерга» не сводила с нее глаз.

Вот она пошепталась о чем-то с инспектором, потом сказала что-то Стурло и вдруг решительно поднялась со своего места и направилась к Даурской.

Она очутилась перед опешившей девочкой так внезапно, что никто не успел даже предупредить Даурскую о грозящей ей опасности.

— Отдайте мне то, что у вас спрятано в рукаве! — услышала Додошка скрипучий голос над своим ухом и обомлела, увидя сердитое лицо "кочерги".

— Уверяю вас, m-lle, что… что у меня… честное слово… — забормотала несчастная.

— Отдайте мне то, что у вас спрятано в рукаве! — повторила "кочерга".

— Отдай шпаргалку, Додо! Не отвертишься ведь от этой ведьмы, — шепнула Воронская.

Но Даурская рассудила иначе. Отдать шпаргалку — значило сознаться в содеянном проступке. А этого более всего боялась Додошка. Она обвела глазами экзаменаторский стол: все на нее смотрели, как ей показалось, инквизиторским взглядом.

"Упади в обморок… Упади… Теперь же… сейчас", — говорила себе Додошка. Она пронзительно взвизгнула и для чего-то подпрыгнув, грохнулась изо всех сил на пол, пребольно стукнувшись головой о паркет.

Это случилось так внезапно, что ошеломило не только начальство и девочек, но и "кочергу".

Ошеломило, но не надолго. В следующую же минуту Ефросьева склонилась над лежащей Додошкой и, нащупав под рукавом девочки злополучную шпаргалку, торжественно извлекла ее оттуда и бросила па стол.

— Гадкий, бесчестный, недостойный поступок! И это сделала выпускная, взрослая воспитанница за неделю до выхода ее из института! — бесновалась она. — Встать!.. Встать сию минуту!.. Приказываю вам встать!..

"Кочерга" дернула мнимо-бесчувственную девочку за руку.

Смущенная до последнего предела, Додошка неловко встала с пола и, не поднимая глаз, очутилась перед столом.

"Все кончено!.. — вихрем пронеслось в ее мыслях. — Все кончено!.. Позор… На всю жизнь позор и мука!.. Стурло… Боже мой, Стурло!.. Что он подумает обо мне?… Как он должен презирать меня…"

Она закрыла лицо руками и судорожно зарыдала на весь зал.

Ей дали выплакаться, чья-то предупредительная рука протянула ей стакан с водой.

Додошка отпила воды, успокоилась немного и ждала. Ждала, как преступница приговора.

Кто-то обратился к ней мягко и негромко:

— Вы так взволнованны, г-жа Даурская, что вряд ли сможете различить, что написано в билете, а потому я буду задавать вам вопросы, на которые вы мне соблаговолите отвечать.

И Стурло стал задавать вопросы пришедшей в себя Додошке.

Эти вопросы были так просты, что самая слабая ученица могла бы отвечать на них. И Додошка, все еще не поднимая глаз, отвечала правильно и толково.

— Вот и ладно… Вот и ладно… — ободрил ее Стурло, — ясно и просто… А теперь извольте садиться… Вы знаете все, что необходимо знать… — и он кивнул головою решившейся взглянуть на него девочке.

* * *

Наконец окончился этот, одинаково тягостный для всех, злополучный экзамен, последний экзамен выпускных!..

Но нерадостно было на душе у девочек. Все видели, как по окончании экзамена maman отозвала Даурскую и долго отчитывала ее.

Даурская поплелась в класс, чтобы излить свое горе-тоску под крышкой своего тируара (обычное место успокоения институтского девичьего мирка).

Вдруг Стурло остановил ее в коридоре: