Том 12 и 13. Сатана и Искариот (роман в трёх частях)

Как и следовало ожидать, среди этих краснокожих не только не оказалось вождя, но не было даже сколько-нибудь известного воина. Ни у кого из индейцев не было ружей. Лошади, включая скакунов пленников, были привязаны вблизи от сидевших и жевали листья и молоденькие побеги. Двое из индейцев уселись на заново обтянутых подушках чиновника и с видимым удовольствием наслаждались деликатесами, которыми снабдила своего муженька супруга. Он же сам выглядел необыкновенно смешно, так как его парадная форма совсем не подходила к тем обстоятельствам, в которых он оказался. На его лице отчетливо читался страх, что совершенно не соответствовало тем задачам, которые он должен был решать по приказанию сеньоры. Мне даже показалось, что я вижу на его лбу капли пота. Полицейские, его подчиненные, находились точно в таком же самом положении, да и асьендеро не производил впечатления героя, который шутя расправился бы со своими врагами. Индейцы очистили карманы пленников и, естественно, отняли все, включая оружие. Награбленное лежало кучкой и позднее должно было быть поделено поровну между всеми.

Со стороны краснокожих беседу вел тот, кто, кажется, знал больше испанских слов, чем его товарищи. Он говорил так, словно его задачей было нагнать на белых еще больше страха. Как раз в тот момент когда я так пристроился за кустом, что мог спокойно слушать, до меня донеслось:

— По вашему облику мы видим, что вы очень храбрые воины, но очень удачно вышло, что вы не защищались, потому что, если бы такое случилось, мы бы немедленно вас убили. Ну, а теперь вы сможете прожить еще несколько дней, потому что мы будем снимать с вас кожу полосками, чтобы наделать из них ремней.

— Кожа… полоски… ремни! — вскрикнул чиновник. — О, мой добрый, наидобрейший Боже! Но это же убийство, это же мучения, это же величайшая пытка, которая только может существовать?

— А разве ты не самый первый правитель в городе, который зовется Уресом?

— Да, я как раз такой человек; я же вам уже об этом сказал, дражайший сеньор.

— Так знай же, что у нас есть такой обычай: чем значительнее человек, тем сильнее его пытают, и он должен умереть в мучениях. Кто эти трое мужчин, ехавших вместе с тобой?

— Полицейские, мои подчиненные.

— Тогда у них будет меньше мучений и легкая смерть. Сначала мы снимем с них скальп, а потом выколем им глаза.

Троица полицейских закричала от ужаса истошными голосами. Краснокожий издевательски усмехнулся и продолжал, обращаясь к асьендеро:

— А ты и есть дон Тимотео, очень богатый человек? Тебе мы оторвем руки. Вы наши враги, значит, должны будете умереть в муках.

— Я заплачу выкуп, если только вы выпустите меня на свободу!

— Краснокожим воинам не нужны деньги. Им принадлежит вся страна: все, что у вас есть, вы награбили у нас. Вы не можете ничего нам дарить, потому что мы сами все отберем у вас, а вы должны будете умереть.

— Я тоже заплачу выкуп! — крикнул знаток законов. — Я дам вам сто пиастров!

Индеец рассмеялся.

— Двести пиастров!

— В Уресе ты был богатым человеком, а предлагаешь так мало!

— Тогда я дам триста, нет — четыреста пиастров, дражайший сеньор!

— Ты слышал, что денег мы не хотим, потому что ни в чем не нуждаемся. Вы должны будете умереть. Я отослал гонца, и еще сегодня сюда прибудет знаменитый воин Быстрая Рыба. Он определит, какой смертью вы умрете.

При этой угрозе асьендеро пришла в голову одна мысль, которую он сейчас же высказал, чтобы запугать краснокожего:

— Если вы нам причините хоть самое маленькое зло, то заплатите собственной жизнью. У нас есть могущественные друзья, которые отомстят за нас!

— Мы презираем ваших друзей. Нет ни одного белого, которого испугался бы воин племени юма.

— Ну, один-то есть, и вы все его боитесь. Этого человека зовут Олд Шеттерхэндом!

Краснокожий сделал презрительное движение рукой и ответил:

— Ваш Олд Шеттерхэнд — просто белая собака, которую мы сейчас же прибьем, если она появится у нас. Только он побоится прийти к нам, потому что в этих краях он никогда не был.

— Ты ошибаешься. Он был на моей асиенде, а потом я говорил с ним в Уресе. Он собирался к источнику, а потом в Альмаден, чтобы освободить там иноземных рабочих.

Теперь краснокожий насторожился. Казалось, он хотел пронзить асьендеро взглядом, но потом сказал неуверенно:

— Ты лжешь, ты просто хочешь нас запугать, но юма не знает страха.

— Я не лгу. Сеньор, подтвердите мои слова!

Последняя фраза была адресована чиновнику, который с надеждой схватился за ниточку, на которой болталась его жизнь, и заверил:

— Да, это так. Дон Тимотео сказал правду, уверяю вас, можете ему поверить, дражайший сеньор. Олд Шеттерхэнд посетил и меня, а с ним еще был Виннету, вождь апачей.

Мне было крайне неприятно, что эти люди говорят про нас. Они могли наделать нам много вреда, если бы нас здесь еще не было. Тем не менее было очень интересно посмотреть, как подействует на индейцев упоминание наших имен.

— Уфф, уфф! — вырвалось у краснокожего, причем он высоко подпрыгнул. — Виннету посетил вас? И при нем находился Олд Шеттерхэнд?