Том 12 и 13. Сатана и Искариот (роман в трёх частях)

— Самым простым способом, — ответил я. — Вы знаете, что моя лошадь понесла; она примчала меня прямо сюда.

— Удивительно! Позже вы мне обязательно расскажете об этой диковинной поездке!

— Для этого уже нет времени; я вынужден уехать, так как меня отсюда вышвырнули.

— И поэтому вы решили доставить себе немного удовольствия и кинули слугу в воду!

— Разумеется. Такая уж у меня привычка, от которой я никак не могу отказаться!

— Я должен узнать, что случилось, и тогда все объяснится. Подождите, пока я не переговорю с доном Тимотео! Не уезжайте, я скоро вернусь!

Он слез с лошади и ушел в дом. Мокрый мажордом заковылял за ним, не дав мне удовольствия поймать хотя бы один свой взгляд.

Что мне надо было делать — ехать или оставаться? Я, конечно, почти решился покинуть асиенду, но одновременно меня разбирало любопытство узнать, удастся ли мормону оставить меня. Я был уверен, что мое изгнание было не в его интересах. Итак, я не торопился уехать, но пошел к своей лошади, чтобы отвязать от седла сверток, в котором находился мой новый костюм. Мои ружья висели на луке седла. Я снял и их. При этом я сообщил мальчишкам и скво:

— Вы видели, что приняли меня недружественно. Асьендеро не принимает нас, потому что боится мести юма. Значит, нам придется уйти и провести эту ночь в лесу.

— А кто этот всадник, который только что приехал и говорил с Олд Шеттерхэндом? — спросил старший из братьев.

— Друг Большого Рта, злой человек, которого нам всем надо опасаться.

Теперь лошадь скво должна была нести три индейских седла. Мы привязали их покрепче. Итак, мы все четверо стали пешеходами. Тут из дома вышел мормон и быстро направился к нам через мост.

— Сеньор, — сказал он, — я обо всем договорился. Вы остаетесь на асиенде.

— Как так?

— Дон Тимотео, которому до сих пор не надо было бухгалтера, при разговоре с вами совсем не подумал о том, что после прибытия такого большого количества работников ему не обойтись без посторонней помощи. Итак, пойдемте со мной внутрь! Он хочет взять вас на службу. Вы можете остаться здесь.

— Ах так! Значит, я могу остаться! Но это выражение не совсем точно. О том, что я могу, нет и речи; вопрос заключается в том, хочу ли я.

— Извольте! Но вы же, разумеется, хотите!

— Нет, я не хочу. Вы же видите, что мы готовы к отъезду.

— Не делайте ошибок! — с жаром стал он меня уговаривать. — В вашем положении следует согласиться с любым предложением. Здесь вам предлагают будущее, которое можно бы назвать блестящим…

— Пожалуйста, обойдемся без красивых фраз! Я знаю, как мне поступить.

— Надеюсь, вы убеждены, что я говорю честно. Оставайтесь, и с вами может остаться эта троица, о которой вы, кажется, очень заботитесь.

— Так вы считаете, что я, ради того чтобы обеспечить им кров на одну ночь, подпишу многолетний контракт? Неужели я выгляжу таким наивным?

— Вы говорите во гневе, и он ослепляет вас. Но подумайте о своих соотечественниках! Я уехал вперед, чтобы сообщить асьендеро об их прибытии; все они вас полюбили и беспокоятся за вашу жизнь. Вы станете тем центром, вокруг которого объединятся здесь переселенцы. Подумайте о том разочаровании, которое испытают эти добрые люди, когда узнают, что вы отказались от контракта и, не простившись с ними, уехали!

Таким образом он перебирал все причины, которые ему казались вескими, для того чтобы убедить меня остаться, но его старания, естественно, были напрасны. Когда он заметил, что я не дрогнул, тон его изменился, и в нем зазвучали гневные нотки:

— Ну, если вы хотите искать свое счастье по белу свету, причем пешком, ничего не имею против; но в любом случае вы крайне неблагодарны ко мне. Я договорился с вами и бесплатно доставил вас сюда, и вот теперь вижу плоды своей доброты — вы просто убегаете отсюда!

Я мог бы ему ответить совсем по-другому, но не стал этого делать, а холодно возразил:

— Вы хотите навязать мне это так называемое счастье!

— Нет. На мой взгляд, бегите хоть к черту на кулички! Но если вы не хотите остаться, я немного провожу вас.

— Зачем мне затруднять вас?

— Когда вы не захотели остаться, то слышали от асьендеро, что он не потерпит вас на своей земле. Он собирался дать указание нескольким слугам, чтобы они вышвырнули вас. Но раз уж я однажды о вас позаботился, то и теперь взял на себя задачу лично сопровождать вас, чтобы избавить от позора. Надеюсь, что по крайней мере против этого вы возражать не станете!

— Нисколько! Наоборот, я очень обрадован честью, которую вы мне окажете. Достаточно ли хорошо вы знакомы с местностью, чтобы определить пограничную линию, отделяющую асиенду от окружающих земель?

— Я отыщу границу даже в темноте.

— Весьма вероятно, что совсем стемнеет, когда мы доберемся до границы. День быстро идет к концу. Так давайте не медлить. Поехали!