Том 12. Окончание царствования Алексея Михайловича, 1645–1676 гг.

Теперь вместо Константинополя Мазепа является в Москве в виде пленника, которого участь еще нисколько не обеспечивалась просьбою Самойловича. Мазепу повели к допросу в Малороссийский приказ перед начальника его, Артамона Сергеевича Матвеева. Мазепа спешил выиграть расположение царского любимца длинным, обстоятельным ответом; знали, что он приезжал в Переяславль с обещанием подданства от Дорошенка, а потом поехал в Крым поднимать хана на государевы украйны, и вот Мазепа начал рассказ с поездки своей в Переяславль. «Присылали к Дорошенку старшина города Лисенки, объявляя, что они поддались царскому величеству, чтобы он также поддался, ехал бы к ним на раду в Корсунь и привез с собой булаву и бунчук. Дорошенко послал меня с отписками к той старшине да со мною же послал лист к князю Ромодановскому, а при отпуске велел мне присягу учинить на том, что я не останусь в Корсуни у жены и, будучи на раде, стану говорить боярину и старшине восточной стороны по его, Дорошенкову, приказу, а приказывал он говорить старшине: если они добьются того, что ему быть гетманом на той стороне Днепра, то он готов быть в подданстве у государя; если же ему гетманом быть не велят, то чтоб знатные государевы люди при мне присягнули, что ему ничего дурного не сделается. Но когда я приехал в Переяславль, то в тот самый день рада уже вершилась до меня, и я один Дорошенков лист отдал боярину, а другой – старшине. Князь и гетман писали со мною к Дорошенку, чтоб приезжал к ним безо всякого спасенья. Он отвечал, чтобы прислали в Черкасы честного человека, а он пришлет от себя в атаманы своих людей. Боярин прислал в Черкасы голову московских стрельцов. Тогда Дорошенко созвал раду в Чигирине и спрашивал: посылать ли аманатов в Черкасы или нет? Положили – посылать; но вот пришла весть из Крылова, что идут Серковы посланцы; аманатов задержали, хотели прежде узнать, что скажут запорожцы. Те объявили, что Дорошенко булавы и бунчука в Переяславль не отдавал и сам бы не ехал, потому что гетман должен быть по-прежнему на западной стороне; что запорожцы хотят соединиться с ним и с ханом крымским заодно, как было при Богдане Хмельницком, писали они к хану, чтобы он помирил Серка с Дорошенком, чтобы Дорошенко для подтверждения гетманства и для союза ехал в Запорожье. Дорошенко на Запорожье не поехал, опасаясь государевых людей, а присягнуть вместо себя послал козака. Я стал проситься у Дорошенка, чтобы отпустил меня к жене в Корсунь. Ты хочешь изменить! – сказал мне на это Дорошенко. – Видно, тебя Ромодановский соболями прельстил! Велел мне при митрополите Тукальском присягнуть, что буду служить ему вперед и, будучи в Переяславле, не говорил ли про него чего дурного? Я присягнул, и дней через пять послал меня к визирю турскому с листами».

Служа великому государю, Мазепа объявил: «Дорошенков резидент в Константинополе Порывай писал: хан крымский конечно на том положил – помирить поляков с турками и обратить войско на Московское государство», Мазепа рассказал кой-что и о самозванце Семене, который был при нем в Запорожье: Серко называл его прямым царевичем и сказал мне: просит царевич у него войска ста с два и с ними хочет ехать на остров Чертомлик, а оттуда писать на Дон к черни, чтобы на Дону всех старшин вырубили и к нему приклонились; а когда чернь приклонится, то он, собрав по городам людей, пойдет к Москве. Серко ему говорил: «Зачем тебе собирать войско? Если хочешь ехать в Москву, то я тебя и так отпущу с провожатыми». «Нельзя мне ехать в Москву, – отвечал самозванец, – меня бояре убьют». G тех пор Серко велел его беречь, чтобы он куда-нибудь не уехал из Сечи. А как были у Серка царские посланцы, то вор, взявши лошадей, гонял за ними, хотел их порубить; Серку дали знать, и он тотчас послал за ним козаков, которые не дали ему убить посланцев.