Читаем Том 12. Пьесы 1908-1915 полностью

Мастаков(не зная, о чём говорить). Может, вам нужно принять каких-нибудь капель?

Зина(улыбаясь). Каких же?

Мастаков. Не знаю. (Вздохнул.) Елена никогда не принимает лекарств. А вот Ольга Владимировна пьёт какие-то капли. Иногда от неё пахнет чем-то оглушающим… вроде эфира. И духи у неё… убийственно крепкие…

Зина(с интересом). Вам нравится она?

Мастаков. Она? Гм… Д-да… как сказать? Не всегда, я думаю… (С оживлением — но искусственно.) Эх, какая хорошая ночь! Так бы и запел!

Зина(с упрёком)

. Что вы? Здесь?

Мастаков. Это действительно… глупо сказал я… Да я и не умею петь… (Стараясь попасть в тон.) Конечно… люди рождаются и умирают… днём и ночью…

Зина(невольно улыбнулась). Вы так сказали… точно упрекаете их за это.

Мастаков(смущён). Да? Вот видите… чёрт возьми! (Просто.) Это, должно быть, потому, Зина, что я не знаю… как следует говорить, когда в доме покойник… Я столько прочитал ужасов о смерти, все они так плохо написаны, что у меня нет уважения, нет интереса к этой теме… О смерти сказано больше, чем следовало… она стала похожа на актрису, которую перехвалили. Очень однообразная актриса, но — кричат — ах, она гениальна! (Увлекаясь, он берёт Зину под руку.) Конечно, однажды надо будет умереть… в один прекрасный день. Но, милая девушка, до того дня я проживу тысячи прекрасных дней… тысячи — вы понимаете? И каждый день — новые лица, новые движения души, новые цветы и солнце. (Серьёзно.) Знаете ли вы, что солнце каждый день новое? Вы читали что-нибудь о Хорсе, боге солнца, и дочерях его хорсалках, иначе — русалках? Вы любите мифологию?

Зина. Я её не знаю.

Мастаков. О, это надо знать! Это изумительно красиво… и, как всё детское, — просто, мудро, невыразимо трогательно. Вам это необходимо знать, вы сами такая русалочка… Я иногда смотрю на вас и думаю — как счастлив будет человек, которого вы полюбите… Представляю себя на его месте… это ужасно хорошо и полно самых капризных неожиданностей…

Зина

(смущённо). Послушайте… уместно ли…

(В палисадник входит Ольга с букетом цветов в руках. Она одета в тёмное, стоит за кустами и слушает.)

Мастаков(увлечён). Если бы вы знали — какая это счастливая особенность представлять себя чем хочешь! Королём, трубочистом, паяцем! Живёшь десятками жизней, чувствуешь все радости и печали мужчин и женщин… скучные, тяжёлые думы стариков и милую, радужную путаницу детской души…

Зина. Это удивительно интересно…

Мастаков. Недалеко отсюда лежит камень-валун… такой старый, серьёзный камень, весь в морщинах… я знаю, что он был когда-то вершиной горы и звёзды были ближе к нему, чем теперь, — он это помнит, и ему скучно… Понимаете? Об этом камне я мог бы рассказать в четырёх строках… только четыре строгие строки! Видите? Так живёшь… Вдруг — полюбишь вас и думаешь о вас целый день… носишь ваш образ в сердце своём, и вы поёте мне такие славные, чудные песни…

Зина(отнимая у него руку). Что вы говорите? Разве можно говорить со мной об этом… сегодня!

Мастаков (удивлён). Нельзя? (Она быстро идёт прочь от него.) Но… когда же можно… странная девушка!

Ольга

(выходит, иронически). Вы — поторопились!

Мастаков(тревожно). Ты — снова… Послушай — Елена тоже здесь!

Ольга. Вот почему вы не приходите ко мне! Это и есть та работа, которой вы так заняты?

Мастаков(тревожно, тихо). Если вы встретитесь — я не знаю, что буду делать…

Ольга(стараясь сохранить спокойствие). Не знаете? Да?

Мастаков. Честное слово…

Ольга. Честное слово и — вы?

Мастаков. Когда люди смотрят друг на друга свирепыми глазами — мне стыдно, я… я чувствую себя совершенно лишним…

Ольга

. Вы отдаёте себе отчёт?..

Мастаков. Ах, отчёт! Конечно… я всегда делаю глупости!

Ольга. Не притворяйтесь!

Мастаков. Ш-ш! Зачем же кричать?

Ольга. Что это такое? Ваш способ обратить в шутку отношение ко мне, да? Вы плохо, вы пошло придумали!

Мастаков. Ах, зачем ты говоришь этим тоном? Что я тебе сделал? Ведь ты — не девушка… и я не могу жениться на тебе немедленно… это смешно! Ей-богу — это смешно!

Ольга(тише). Не смейте издеваться надо мной! Я требую объяснений! Я не знаю… это, наконец, жестоко… это — грязно! Послушайте, проповедник добра и красоты, или как вас там зовут…

(Из дома выходит Елена.)

Мастаков(раздражаясь). Я же объясняю вам русским языком…

Ольга(видит Елену). А, милостивый государь, теперь я вам сделаю небольшой скандал… вам всё-таки будет неловко…

Перейти на страницу:

Все книги серии М.Горький. Собрание сочинений в 30 томах

Биограф[ия]
Биограф[ия]

«Биограф[ия]» является продолжением «Изложения фактов и дум, от взаимодействия которых отсохли лучшие куски моего сердца». Написана, очевидно, вскоре после «Изложения».Отдельные эпизоды соответствуют событиям, описанным в повести «В людях».Трактовка событий и образов «Биограф[ии]» и «В людях» различная, так же как в «Изложении фактов и дум» и «Детстве».Начало рукописи до слов: «Следует возвращение в недра семейства моих хозяев» не связано непосредственно с «Изложением…» и носит характер обращения к корреспонденту, которому адресована вся рукопись, все воспоминания о годах жизни «в людях». Исходя из фактов биографии, следует предположить, что это обращение к О.Ю.Каминской, которая послужила прототипом героини позднейшего рассказа «О первой любви».Печатается впервые по рукописи, хранящейся в Архиве А.М.Горького.

Максим Горький

Биографии и Мемуары / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза / Детективы
Великий перелом
Великий перелом

Наш современник, попавший после смерти в тело Михаила Фрунзе, продолжает крутится в 1920-х годах. Пытаясь выжить, удержать власть и, что намного важнее, развернуть Союз на новый, куда более гармоничный и сбалансированный путь.Но не все так просто.Врагов много. И многим из них он – как кость в горле. Причем врагов не только внешних, но и внутренних. Ведь в годы революции с общественного дна поднялось очень много всяких «осадков» и «подонков». И наркому придется с ними столкнуться.Справится ли он? Выживет ли? Сумеет ли переломить крайне губительные тренды Союза? Губительные прежде всего для самих себя. Как, впрочем, и обычно. Ибо, как гласит древняя мудрость, настоящий твой противник всегда скрывается в зеркале…

Гарри Норман Тертлдав , Гарри Тертлдав , Дмитрий Шидловский , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Проза / Альтернативная история / Боевая фантастика / Военная проза
Битва за Рим
Битва за Рим

«Битва за Рим» – второй из цикла романов Колин Маккалоу «Владыки Рима», впервые опубликованный в 1991 году (под названием «The Grass Crown»).Последние десятилетия существования Римской республики. Далеко за ее пределами чеканный шаг легионов Рима колеблет устои великих государств и повергает во прах их еще недавно могущественных правителей. Но и в границах самой Республики неспокойно: внутренние раздоры и восстания грозят подорвать политическую стабильность. Стареющий и больной Гай Марий, прославленный покоритель Германии и Нумидии, с нетерпением ожидает предсказанного многие годы назад беспримерного в истории Рима седьмого консульского срока. Марий готов ступать по головам, ведь заполучить вожделенный приз возможно, лишь обойдя беспринципных честолюбцев и интриганов новой формации. Но долгожданный триумф грозит конфронтацией с новым и едва ли не самым опасным соперником – пылающим жаждой власти Луцием Корнелием Суллой, некогда правой рукой Гая Мария.

Валерий Владимирович Атамашкин , Колин Маккалоу , Феликс Дан

Проза / Историческая проза / Проза о войне / Попаданцы